В поздний вечерний час земля была похожа на мятую бумагу, на которую хорошенько пролили чернил. Пушистые кляксы лесков и куцых рощиц, непроглядные пятна у подножий холмов, еще разбеленные закатным маревом верхушки. Россыпью голубоватых стеклышек блестели реки и озерца. А наверху, в небесной благодати, еще было светло. Низко висела тусклая синяя дымка, вязкая и текучая на вид. Чуть выше пушинками летали кучерявые оранжевые облака. На высоте стоял лютый холод, но сильфы куда устойчивее к морозам и ветру, особенно если озаботились надеть теплые куртки на «змейке».
Золотисто-оранжевый свет угасал, прятался вслед за солнцем под линию горизонта. И вместе с давящей фиолетовой тьмой приходило затаившееся до поры беспокойство.
— Почему ты такой мрачный? — весело спросила Риша.
Она блаженствовала, притом чем выше поднимались доски, тем шире становилась ее простодушная улыбка.
— Не обращай внимания, — махнул рукой Костэн. — Просто выдался тяжелый день.
— О, смотри, какое плотное облако! — Риша указала вправо, на величавую золотистую громаду, уходящую дном в синеватый кисель дымки. — Летим к нему, уже не помню, когда в последний раз нормально гуляла.
Когда доски зависли над облаком, Ринтанэ скинула высокие остроносые ботинки на шнуровке, подвернула штаны и, примерившись, беззвучно спрыгнула на плотный сияющий туман. Она не провалилась вниз, а начала лишь немного увязать в облаке, но тут же побежала вперед, как по рыхлому снегу или мелкому морскому песку, только более плавно, подпрыгивая вдвое выше обычного. Костэн завороженно смотрел на ровные и загорелые Ришины ступни, такие красивые и ловкие. В Рише вообще не было присущей сильфидам угловатости вроде излишне длинных костлявых пальцев с крупными суставами. Ее телосложение отличалось гармоничностью. И Косте это нравилось. Но во время таких прогулок по облакам у него невольно замирало сердце.
— Осторожнее, Риша! Смотри под ноги.
— Да не волнуйся, не провалюсь, — она закружилась на месте, погружаясь в облако почти по колено. — Я чувствую все эти дырки, а здесь их вообще нет — видел же, как плотно. Ты и сам можешь попробовать.
— Я ведь говорил тебе: если попробую гулять по облакам, это будет последнее, что я сделаю в жизни.
— Может, тебе просто попадались слишком тонкие?
— Потолще этого. Я гуляю, как свинцовая гиря.
— А если за ручку? — глаза у Риши были шальные. Ей явно хотелось плясать и дурачиться.
— Утяну обоих.
— А держась за доску? Костя, я ни за что не поверю, будто жалкая капелька человеческой крови в тебе сильнее сильфийской. Не трусь и разувайся!
— Я не трушу, а проявляю благоразумную осторожность, — он все-таки сел на доску и нехотя потянулся к шнуркам.
— Трусишь-трусишь! — хохотала Риша, перебирая в облаке своими безупречными ногами. — Я тоже знаю этот странный язык политиков, где даже воробья обзовут компактной копией орла-великана. И не надо строить глазки, это вообще женская обязанность!
— Я же не виноват, что Небеса даровали мне такой чудесный взгляд, — кривляясь, как заправская модница, сказал Костя.
— А еще пуд скромности сверх того!
— Да, я скромен. И, конечно же, кричу об этом на каждом шагу. Осторожней, прямо за твоей спиной может открыться дырка!
— Да вижу я, вижу.
— Намекаешь, что тебе Небеса пожаловали глаза на затылке?
— Костя, ты неисправим. И почему до сих пор не разулся?
— Я уже, — ботинки остались в креплениях, а их владелец, крепко держась за доску, осторожно спустил ногу в облако. — А что ты чувствуешь, когда гуляешь?
— Почти ничего. Оно холодное, влажное, немного пружинит и щекочется.
— Хорошенькое «ничего»! Я ощущаю лишь пустоту.
— А ты спустись пониже и ступи обеими ногами.
— Все равно. Это еще безнадежнее, чем воздушная магия.
Костэн ловко забрался на доску и натянул ботинки. Риша подошла к нему, заглядывая в лицо.
— У тебя ведь был не просто тяжелый день. Какие-то неприятности?
— Нет, все в кои-то веки идет по плану. И от этого мне так муторно, хоть туманом становись.
— Может, расскажешь? — Ринтанэ забралась на свою доску, но обуваться не стала, болтая босыми пятками в воздухе. — Без секретных подробностей, просто чтобы выговориться. Должно стать легче.
— Тогда полетели на открытое небо. В облаках могут прятаться шпионы.