Клима уехала в Институт, с блеском выдержала вступительные экзамены и с тех пор бывала дома только один раз, на каникулах после седьмого года. У нее подрастали два брата и сестра.
Село покинула не по годам взрослая девочка с болью на сердце, а вернулась уверенная в себе девушка, умная и хитрая, уже искушенная в интригах, имеющая цель в жизни и предвидящая многое наперед. Зарин таскался за Климой по пятам, и она воспринимала это как должное. Мачеха была рада ее видеть, отец сторонился сильнее прежнего. Он слишком хорошо чувствовал перемены, произошедшие с пятнадцатилетней дочерью. Клима тогда была обдой уже два года, а ее тайная организация насчитывала почти три сотни человек.
На четвертом году она нашла в библиотеке кипу документов, сумела их прочитать. И вот, ночью, одна среди пыльных книг, она сидела пораженная и смотрела, как светится зеленым кончик указательного пальца и без боли затягиваются порезы, кое-как процарапанные булавкой.
Внезапно пришло понимание: от нее теперь зависит судьба Принамкского края. И вспомнились далекие мамины слова: «Ты родилась для того, чтобы принести счастье. Всем людям на свете…»
Клима улеглась ничком на пол и горько, беззвучно заплакала. Первый раз искренне после маминой смерти. Вместе со слезами выходило старое горе, а его место занимала сила. Сила на то, чтобы прекратить войну. Чтобы люди жили счастливо.
— Мама, мама… — Клима поняла, что говорит вслух, и проснулась.
Она лежала на чердаке, бок неудобно подпирали мешки. Было светло — утро или середина дня. Немного кружилась голова, но сонливость отступила, и когда Клима попыталась сесть, ей это удалось без усилий. Рядом тут же оказалась Ристинка.
— Очнулась! И двух дней не прошло.
— Я спала двое суток?
— Нет, меньше. Прошлый день, ночь и половину сегодняшнего утра.
— Где Тенька? — Клима быстро огляделась по сторонам.
— Там, — Ристя неопределенно махнула рукой. — По Институту рыскает.
— Выля и Гера на занятиях?
— Вряд ли. Сейчас много уроков поотменяли. Тут такое бы-ыло…
— Кто-то из моих попался?
— Выля с утра забегала, говорила, что нет. Сейчас не знаю. Но твои прихлебатели такую бурю устроили, ведским отродьям и не снилось!
— Что они натворили? — обда уже стояла на ногах. Одернула одежду, пятерней пригладила волосы.
— Понаписали на стенах всякой чуши. Якобы Принамкский край един, его истинная правительница вернулась и тому подобное.
— Чья идея? — голос Климы не предвещал ничего хорошего.
— Откуда я знаю? — свысока бросила Ристинка. — Мне не докладывают.
— Надеюсь, личность «истинной правительницы» не обнародовали?
— А смерч их разберет, — бывшая благородная госпожа демонстративно отвернулась к окну.
Клима процедила сквозь зубы что-то нехорошее и быстрым деловитым шагом покинула чердак.
Первым делом она забежала в туалетную комнату и тщательно оглядела себя в зеркало. Зрелище выходило неутешительным. Под глазами круги, одежда мятая, волосы торчком, на щеке отпечаталась грубая ткань мешка. Клима умылась и поспешила в спальню за запасным комплектом формы. Она старалась избегать людных мест, благо сейчас шел очередной урок. Но, несмотря на это, в коридорах шлялся неприкаянный народ — в основном старшегодки, хотя попадалась и малышня. Несколько раз Клима прошла мимо провокационных надписей в том духе, что описывала Ристинка. Некоторые, судя по размашистым подтекам, пытались стереть, но сильно не преуспели — кое-где поверх разводов пестрели подновленные буквы. Институт давно и прочно стоял на ушах.
В спальне сидело несколько девочек, из посвященных в тайну обды — ни одной.
— Где ты была? — тут же спросила неугомонная Гулька. Она жевала пышную булку, явно свистнутую в столовой. Новостей навалилось столько, что сплетница не успевала нормально пообедать.
— С дровами упражнялась, — почти не думая, солгала Клима. — Случай удобный представился: занятий-то нет. Целые сутки убила!
— И как?
— Не летают, — обда подумала, что и правда не мешало бы заняться скверной доской, ведь контрольная на носу. — Что у нас творится, ласточки?
— А ты ничего не знаешь? — вытаращила глаза Гулька. — Тут та-акое! Такое! Половина наставников пропала, включая директора и все руководство!
— Ну, это я слышала.
— А знаешь, кто виноват? Во, не знаешь! Это все обда!
— Какая еще обда? — Клима села напротив Гульки.
— Это самая-самая страшная ведская колдунья, которая правила Принамкским краем во времена черного беззакония! — выпалила сплетница. — Теперь она вернулась, и она среди нас!