— Побочное действие, — поспешил объяснить Тенька. — Не те линии не туда изменил… Бывает. Интересненький эффект, но я еще не закончил…
— А в итоге она должна запеть соловьем? — сыронизировал Гера. — Или обругать летчика человеческим голосом?
— Полететь, — вздохнул Тенька.
— В теплые края?
— Интересно, — подала голос Выля, — а если отрезать крылья, потечет кровь или посыплется стружка?
— Одно знаю — визгу бу-удет, — фыркнул Гера.
— Тенька, — с иронией уточнила Клима. — Ты же не рассчитываешь всерьез, будто сегодня вечером я на этом полечу?
— Полетишь. На улучшенном варианте. И вообще, чего вы сюда пришли, ругаться между собой или мои полработы критиковать?
— Никто не ругается, — сухо сказала Клима. — Мы с Герой поговорили и друг друга поняли. Надеюсь, этого понимания хватит дольше, чем на обычные месяц-полтора. Выля, отцепись от меня, наконец. Передай по цепочкам, что повальная порча стен прекращается, иначе на нас ополчатся все чистюли и аккуратисты — когда опомнятся. Пусть теперь люди вяжут на перилах и балюстрах золотые ленточки. И пустишь слух, что ленты — символ моего знамени. Гера, иди на свой пост в сторожке и с него ни шагу. Передавай мне сведения через надежных ребят. Я хочу знать все о перемещениях наставников, их планах, количестве и общих настроениях.
— Как обычно, — буркнул Гера, скрываясь в дверях. Клима послала ему вслед уничижительный взгляд.
— Давно бы так, — Тенька хлопнул обду по плечу. — А то устроила: "Я не готова, как вы посмели…" Не обда, а госпожа-истеричка.
Клима устало плюхнулась на мешки и снизошла до пояснений:
— Пока я спала, все пошло слишком не по плану.
— Эка невидаль! У меня постоянно все не по плану идет, так что теперь, орать на всех?
Клима со смешком покосилась на "окрыленную" доску, мол, заметно.
— Мои задумки обычно воплощаются в жизнь.
— Если это твой первый план, всецело пошедший наперекосяк, за тебя можно только порадоваться.
— Будем надеяться, последний, — вздохнула Клима.
— И не надейся! — с широкой улыбкой сообщил Тенька. — Большее, на что можно рассчитывать в нашем несовершенном мире — это если твои планы будут срываться так же нечасто.
Доска позади дернула крылом. Вед закатал рукава и присел перед ней на корточки, широко раскрыв глаза и что-то бормоча. Клима повернулась к "левой руке":
— Выля, на досуге уничтожь все тетрадки, в которых я писала указания. Теперь надо либо сочинять новые, либо решать все на ходу. И отпусти мой рукав, наконец, он уже мятый!
— А ты больше не заснешь? — шепотом спросила Выля.
Клима встала, выпрямляясь. День еще не закончился, и дел было невпроворот. Да и поесть что-нибудь не мешало, последний раз обда перекусывала позавчера утром, если не считать чаепития у сторожа.
— Нет, я не засну. Мало того, пожалуй, только сейчас я пробудилась по-настоящему.
Поруганный и растоптанный восстанием быт Института постепенно налаживался. Вернулся из леса заместитель сторожа, который испуганно косил глазами во все стороны и утверждал, что самолично был свидетелем свадьбы крокозябр и духов. От господина заместителя несло перегаром, но сомнительно было предполагать, что он выпивал посреди праздника потусторонних существ за здоровье молодых. Поэтому заместителя сторожа заключили под стражу, вместе с заместителем секретаря, до выяснения обстоятельств. Или пока не протрезвеет.
Выползли из своих комнат помощники директора в летном и политическом отделениях. Заместитель директора остался у себя — показаться на людях ему мешал компресс на носу.
Прибыла стража из Кивитэ, который, как выяснилось, все это время стоял невредимый и обду с войсками в глаза не видел. Вместе с подкреплением вернулся сторож и дал признательные показания. По его словам выходило, что некая Клима Ченара с летного отделения уверила его, будто в городе эпидемия. Тут же и другие жертвы (включая мающегося похмельем заместителя сторожа) вспомнили, как за день до разрухи встречались и беседовали с девицей-летчицей, имеющей длинный безобразный нос.
В середине дня прилетела вызванная из отпуска наставница дипломатических искусств и устроила большой совет. Наставники и наскребенное по сусекам руководство обменивались сведениями, делились мнениями и опрашивали свидетелей. Вызвали и Климу — слишком часто упоминалось ее имя. Обда виртуозно строила из себя дурочку, пересказала господам ворох сплетен, кое-что приукрасив и добавив парочку от себя, валила любые совпадения на волю высших сил и постоянно держала долу опасные черные глаза.