- Если только «обда» не выкормыш Ордена, – заметил Эдамор Карей. – Мы знаем, она училась в Институте. Что если Орден специально послал ее посеять у нас смуту? Так думают многие.
- У них нет сведений, которые поставляет мне моя разведка, – покачал головой правитель. – В Ордене сейчас все слишком напуганы. И не дайте высшие силы им понять, что пока обда по большей части вредила только нам.
- Мы не дадим слабину, – Эдамор Карей выпрямился, его единственный глаз сверкнул.
- В столице слишком малый гарнизон, – вздохнул Артасий. – Мы здесь давно не знали войны. Да, нам удастся выдержать длительную осаду, но не уверен, что армию обды получится разбить, если только мы не положим в битве всех своих. Я до последнего не мог узнать о численности ее войска, оно собиралось по частям под Редимом, Локитом и Вириортой. Теперь это сила, которую не распылить тысячей бойцов. Еще восемьсот может дать ополчение, но наши горожане совсем разучились воевать. Вдобавок, упущено время, когда я мог отозвать к столице войска с границ. Хотя, ослаблять границы тоже не слишком умно.
Эдамор Карей сдернул материю с клетки. Там, разделенные мелкосетчатой перегородкой, сидели два серых сокола с ярко-желтыми загнутыми клювами.
- Пусть мы, сударь правитель, не можем стянуть к столице войска с границ, но известить Компиталь и Опушкинск в наших силах. Они в паре дней пути отсюда – и в паре часов лету. Компиталь издавна предан столице, и, насколько я знаю, оттуда еще не отправлена на границу последняя партия новобранцев, это две с лишним тысячи. А в Опушкинске вся моя родня и старые боевые товарищи, они поднимут на бой все ближайшие села и придут даже на дно ущелья, если я позову.
Артасий посветлел лицом.
- Птицы-вестники? Я слышал, что у горцев принято слать письма с птицами, но никогда не видел своими глазами. И не знал, что такая возможность есть у тебя.
- Я держу парочку соколов на всякий случай, хотя попусту никому не показываю, – колдун открыл клетку, взял первую птицу и ловко примотал к ее лапке крохотную бумажную трубочку, которую все это время сжимал в ладони. – Бывало, эти пернатые здорово выручали меня.
- Нынче они выручают нас всех, – заметил правитель.
Эдамор Карей протянул ему сокола, сам принялся за второго.
- В горах не проедешь на лошади, а с пешими вести идут слишком долго и не всегда доходят. Обученная и прикормленная птица пролетит над ущельями и доставит послание так быстро, как если бы оно передавалось из головы в голову. Я мало жил в горах, но некоторые горские обычаи хороши и на равнине. Хочешь приобщиться к горским традициям, сударь правитель? Открывай окно, выпустим их вместе. Просто кинь птицу в воздух, она лучше всякого сильфа держится на лету.
В комнату ворвался порыв свежего весеннего ветра, пестрые серые крылья захлопали в голубоватом предутреннем воздухе.
- До чего же просто послать за помощью, если знать, как, – пробормотал Артасий, глядя, как соколы взмывают в небо и пропадают из виду. – Надеюсь, обде ничего не известно о горских обычаях.
- Откуда ей знать! – убежденно отмахнулся Эдамор Карей. – Она никогда не была в настоящих горах, а в Западногорске давно не пользуются птицами-вестниками. Будь спокоен, сударь правитель. Мы отбросим девчонку от Фирондо, и в итоге ее прибьют свои же. А горцы поймут, как заблуждались, и приползут к нам на пузе.
Артасий кивнул, соглашаясь, но в памяти опять всплыли эти черные глаза, похожие на омуты капищенских колодцев. Слабо верилось, что обладательница таких глаз позволит себя прибить в случае неудачи. Конечно, обдой Климэн Ченара быть не может, но и к обычным людям ее не причислишь. Почему она смела требовать власти, а теперь собирается атаковать Фирондо? Не поддающаяся описанию наглость? Сумасшествие? А может, одержимость? Кто знает, какие страшные ритуалы проводил с нею ее колдун… Уж не возрождается ли в Принамкском крае культ крокозябры?
Если бы знать тогда, летом, чем все обернется! Что стоило убить девчонку сразу!
Члены штаба обды, единодушно задрав головы, смотрели в небо. Одни – обеспокоенно, другие – моляще, третьи – почти с вызовом.
Но Небеса во все времена глухи к надеждам и чаяньям людей.
- Ни облачка, – упавшим голосом резюмировал глава кавалерии.
- Закат обещает быть алым, – не очень уверенно произнес ответственный за снабжение. – Моя бабушка говорила, что алое небо – к большой непогоде.
- Еще рассвета толком не было, а ты уже про закат, – буркнул бывший начальник редимской стражи, теперь переведенный на должность помощника главнокомандующего.
- Не время паниковать, судари, – твердо перебил всех Гера. – У нас есть план на случай неподходящей погоды. Колдуны, за какое время сможете нагнать тучи?
Тенька и его локитские коллеги тоже глянули вверх. Погода была отменная: даже дымки на горизонте не видать.
Старший колдун вздохнул.
- Земля влажная. Мы нагреем ее и заставим изойти паром – тогда к полудню появятся облака. Но родят ли они грозу, неизвестно.
Войско обды расположилось на отдых часах в четырех пути от Фирондо. Это была запланированная остановка: требовалось изучить погоду и отдать распоряжения согласно одному из планов, продуманных штабом заранее. Правда, все до последнего надеялись, что Небеса расщедрятся на хорошую весеннюю грозу, и никакие планы, кроме основного, самого простого и победного, не будут нужны.
Когда все убедились, что от пристального смотрения в небо тучи не появляются, подъехала Клима на крепкой пегой лошадке. Обда только что закончила обходить свое войско, как делала это почти на каждом привале. У всякого костра ее старались чем-нибудь угостить, поэтому за время кампании никто не видел обду основательно обедающей. А поскольку спала Клима тоже урывками, в войске начинали бродить слухи, что сударыня обда не ест, не дремлет и вечно радеет о своем народе, в точности, как ее древние предшественники.
Клима легко выпрыгнула из седла, принимая поданную Хавесом руку. Зарин, которому на этот раз благоволения не досталось, придержал за поводья лошадь.
- Хорошая погода, моя обда, – доложил Гера с озабоченным видом. – Колдуны обещали тучи к полудню, но не предсказать, будет ли там гроза.
Клима тоже посмотрела наверх. Войско расположилось в еще не распаханной под поля обширной низине, на холмах кругом высился лес, извилистая дорога темной ленточкой вела на запад, к Фирондо, а совсем вдалеке можно было различить остроконечные крыши деревенских домиков. Словом, вид на безоблачное голубое небо, чуть подкрашенное зарей, открывался прекрасный.
- Будет буря, – задумчиво сказала Клима.
- Во, а я что говорил! – обрадовался ответственный за снабжение.
- Очень большая буря, – добавила обда и поежилась. Почему-то приближение грозы, сулящей им победу, не радовало. Внутри что-то болезненно сжималось, медный медальон казался холодным и тяжелым, даже шнурок врезался в шею, чего никогда прежде не бывало.
- Еще полчаса, и выдвигаемся, – скомандовал Гера. – Судари колдуны, нагоняйте облака. Тенька, отдыхай.
- Опять, – фыркнул тот, пятерней взлохмачивая белобрысую челку. – Чего ты все время меня бережешь? Колдовство – не вода в котелке, от частого применения не иссякает. Это наука, которой надо заниматься!
- Сам говорил, что порой так наколдуешься, только плюхнуться на подушку и заснуть, – припомнил Гера.
- Так то – за сутки опытов на чердаке, а не за легкое упражнение на свежем воздухе!
- Все равно, иди к костру, посиди. Мне так спокойнее. Кроме тебя никто даже толком не знает, как все должно выглядеть.
- Я ведь объяснял!
- Мы с Климой ничего не поняли, – напомнил Гера. – А твои коллеги ужаснулись и в один голос заявили, что это невозможно и так никто не делает. В общем, ты по-прежнему наша главная боевая единица, и тебя нельзя тратить на то, с чем справятся остальные.