Туман стоял кольцом, из центра Климиного войска его давно разогнали, поэтому оставшиеся члены штаба чувствовали себя жителями диковинного острова в тридцать с лишним шагов. Границей острова был круг воинов с широкими щитами, направленными наружу, а дальше уже начинался туман, из которого то и дело выныривали гонцы, чтобы доложить обстановку и передать внешним рядам очередной приказ командования. Оное в лице Геры неплохо справлялось.
В разных частях «острова» сидели колдуны, упершись ладонями в землю, странно щурясь и что-то бормоча. Им никто не мешал: сейчас во многом именно от колдунов зависел исход сражения.
Клима и обреченный беречь силы Тенька сидели на рассохшемся бревне, с двух сторон их подпирали Зарин и Хавес. Рядом, привязанная все к тому же бревну, топталась, прижимая уши, чудом уцелевшая Климина лошадка.
Солнце перевалило зенит, когда Клима, ничего не объясняя, встала, торопливо подошла к лошади и принялась рыться в прицепленных к седлу мешках. Заскучавший Тенька тут же подхватился следом.
- Ты что-то задумала.
- Время кончать битву, – известила Клима.
- Интересненькое дело! У тебя там, – Тенька выразительно постучал себя пальцем по лбу, – все по часам расписано, что ли?
Обда оторвалась от своего занятия и привычно смерила друга тяжелым взглядом.
- Медальон стал легче, – тихо пояснила она. Забывшись, переплела пальцы, но потом снова нацелилась на мешок. – Значит, все идет к финалу. Я закончу эту битву так, как нужно мне.
- А как тебе нужно? – спросил Зарин. Они с Хавесом тоже подошли.
Клима не ответила, из чего Тенька сделал вывод, что их многомудрая обда сама толком не понимает, что делает и зачем, целиком доверившись интуиции. С Климой часто такое случалось, и в серьезных делах, как сейчас, и в мелочах. Например, однажды Лернэ с утра разлила на лестнице масло и все, даже сильфы, успели набить себе шишки. Кроме обды, которой именно в то утро что-то подсказало позволить себе подольше поваляться в постели. Учитывая, что ни до, ни после Клима в кровати не залеживалась, на совпадение это не тянуло.
- Зарин, подай мне свой плащ, и отвернитесь оба. Тенька, стань рядом, раскрой плащ Зарина и заслони меня. Руки повыше подними, – с этими словами Клима скинула кожух, а затем одним махом сняла обе рубашки.
- То есть, меня ты не стесняешься? – невинно уточнил Тенька, пялясь на круглый медальон, покачивающийся между острых ключиц. И на то, что пониже ключиц... – Или, – он понизил голос, – высшие силы повелели тебе сию секунду повторить наше зимнее приключение?
- Не дождешься, – проворчала Клима, расправляя тугой сверток.
Тенька увидел, что она держит в руках длинное белое платье с золотым шитьем и перламутром на вороте. Очень дорогое платье. И на вид не застиранное.
- Откуда у тебя такое?
- Ристинка в Локите передала, – Клима просунула голову в узкий ворот и расправила сверкающий лиф, вытаскивая поверх медальон. – Я хотела надеть его в Фирондо, после победы, но теперь чую, что правильнее будет здесь.
Она неловко пригладила волосы, одернула юбку и выпрямилась. Тенька опустил плащ, и Зарин с Хавесом, а за ними члены штаба, включая Геру, завороженно ахнули. Странное дело, у Климы не пропали точки на носу, под ногтями по-прежнему чернела грязь, а жидкая челка лежала как попало. Но этого никто не замечал. Все видели силу, стать, белое платье и властные черные глаза.
- Тенька, подними меня над туманом, – велела обда.
- Интересненько это ты придумала! Тебя же подстрелят веды, если увидят!
- Не подстрелят. Скорее, время уходит.
И Тенька принялся за дело.
Уже взбираясь по невидимым ступенькам и поднимая юбку так, что стоящим внизу стали видны совершенно не легендарные холщовые штаны и ботинки с поцарапанными носами, Клима добавила:
- Да, и подсвети как-нибудь снизу, чтобы внушительно выглядело.
- «Как-нибудь»! – передразнил Тенька. – Родная злокозненная обда – и та полнейшая неуч!
Однако исправно прищурился, зашевелил пальцами, и лучи солнца вокруг девушки начали преломляться иначе, создавая впечатление огромной световой короны. Гера заикнулся было о преждевременном расходовании ценной боевой единицы, но тут его отвлек очередной гонец, и стало не до авантюр друзей.
А веды увидели, как над лохматым, распластавшимся по земле облаком, взмывает сияющая белоснежная фигура и простирает к ним руки. Это было настолько невероятное зрелище, что бой прекратился, наступило затишье. И тогда обда заговорила.
Впоследствии Клима не могла вспомнить подробностей своей речи. Как бесконечно давно, на кажущемся сейчас детским собрании в Институте, нужные слова ей нашептывала интуиция. За эти два года дар обды окреп, пропали неуверенность и усталость, а ощущение власти над толпой выросло, стало почти осознанным. Эхо высокого голоса разносилось по низине, и без малого шесть тысяч человек, своих и чужих, завороженно внимали ему. На их глазах сейчас творилось чудо. Легенда превращалась в быль. И сметенные множеством слухов сердца потихоньку начинали отзываться на заветные, подсказанные чудесным даром слова:
- Я пришла возродить Принамкский край. Мир наступит! Не в легендах, не через сотню лет, а сейчас! Я – легенда, я – обда, я вернулась. Высшие силы не покинули нас, они с вами, если вы со мной. Принамкский край прощен и будет жить!..
- Это безумие, – говорил Гера, вороша палочкой ядовито-сиреневый Тенькин костер. – День клонится к закату, мы потеряли убитыми и тяжелоранеными двенадцать сотен из двадцати восьми, остальные вымотаны и измучены. Да, к нам присоединилось около шести сотен ведских солдат, четверть их армии, а остальные вернулись по селам и городам…
- Подозреваю, они хотят поглядеть, чем это все кончится, – вставил ответственный за снабжение.
- Логично, что Компиталь и Опушкинск не хотят открыто идти против Фирондо, даже если им прикажет Ритьяр Танава во плоти, – заметил Тенька.
Гера продолжил:
- Вдобавок, перешедшие на нашу сторону не слишком хотят воевать и надеются решить все миром. Итого, у нас меньше бойцов, чем было изначально, кончились огненные стрелы, напрочь разбита конница, поле, на котором мы все сидим, превратилось в помесь кладбища с лазаретом, а на небе по-прежнему ясно. И при всем этом, моя обда, ты намерена продолжать поход на Фирондо?
- Верно, – ответила Клима. И окинула свой отдыхающий у костра штаб таким острым взором, что возразить никто не посмел. – Мы не можем вернуться ни с чем. Мы одержали победу сейчас, и столица тоже будет нашей.
- Это безумие, – повторил Гера. – Кто может поручиться, что переметнувшиеся веды в последний момент не повернут против нас оружие, как поступили сегодня со своими? Посмотри, все посмотрите, что творится кругом. Это не мир, не возрождение Принамкского края. Это бойня. Такая же, как на орденской границе. И если это будет повторяться под стенами каждого города, то мы разрушим нашу несчастную родину сильнее, чем за пятьсот лет войны.
Его ортона лежала рядом, рука была перевязана чуть пониже локтя. Сейчас Гера выглядел куда старше своих двадцати лет.
Климины пальцы побелели, потому что все время разговора она держала их крепко сцепленными.