Выбрать главу

Мы разместились в шлюпке. Володя сел на корме, чтобы управлять, остальные на вёсла, и мы отвалили от причала. После Володиной команды "Вёсла... на воду!" мы принялись дружно грести вниз по течению. Спустя некоторое время я увидел, как от причала отвалила и шлюпка с парнями. Володя деловито распоряжался приготовлениями к гонке, одновременно и размышляя, и давая инструкции.

- Данаец, будешь на кливере. Ветер северо-западный, свежачок, попробуем делать "бабочку" на длинных галсах, как раньше отрабатывали". "Бабочка", это когда фок и кливер распускаются по разные стороны. Такой прием используется при хорошем и устойчивом попутном ветре, но я первый раз слышал о таком приеме при ходьбе галсами, то есть с постоянной сменой направления движения, потому что устанавливать "бабочку" на шлюпке требует времени. Но видать ребята тренировались это время, если сейчас Володя собирается применить такую тактику. Мне досталась простая роль "отрабатывать крен", то есть уравновешивать шлюпку, чтобы её не опрокинуло ветром во время движения и смене галсов. При сильном ветре при этом приходится вывешиваться за борт, а при волнении, которое обычно и бывает при сильном ветре, приходится ещё и окунаться в волны. Но сейчас лето, и последнее обстоятельство не имело значения.

Проплыв под последним - арочным - мостом через Омку, мы пришвартовались к вертикальной бетонной стене набережной, и начали устанавливать парус. Вскоре парни причалили впереди, неподалеку от нас, и тоже начали ставить парусное снаряжение. Потом, уже под парусами, мы подошли к последнему бакену, стоявшему в устье реки, развернулись против течения Иртыша, примерно на юго-восток в этом месте, и стали поджидать противников. На Иртыше, в отличие от закрытой высокими берегами Омки, было довольно сильное волнение. Подошла шлюпка парней. Они немного снизили скорость при развороте, и парень, который на берегу подходил к нам - он был рулевым - неожиданно крикнул "Старт", и их шлюпка, так и не остановившись, пошла вперед. Это было нарушением всех правил, и по-хорошему не стоило начинать гонки. Серёга, человек здравомыслящий, и я следом за ним, предложили Володе бросить эту затею - не нравилась нам она почему-то. Но Володя, видать уже в азарте, выругался, подтянул фок, и пустился нагонять ушедшую вперёд шлюпку. Он определил правильно - действительно задувал сильный северо-северо-западный ветер. От того, что он дул против сильного течения Иртыша, волнение было значительным. Данаец с Серёгой впереди торопливо ставили "бабочку", остальные выполняли возложенные на них обязанности. Мы с Геннадием, спокойным и сильным парнем из бывшей Володиной школы, как самые тяжёлые, отрабатывали крен на правом борту. Из-за "бабочки" ветер кренил шлюпку довольно сильно, так что мы с Геной оба висели за бортом, быстро промокнув до нитки от брызг волн, разбивавшихся о форштевень и корпус шлюпки. Азарт гонки быстро захватил всю команду, и вскоре стало заметно, что благодаря "бабочке" на длинных галсах мы постепенно догоняем ушедшую вперед шлюпку. Вскоре мы с ней поравнялись, а потом постепенно, метр за метром, вышли вперёд. Какое-то время, даже сквозь ветер и шум разбивавшихся о шлюпку волн, мы ещё могли слышать злобную ругань соперников, но потом то ли они прекратили ругаться, то ли из-за расстояния, но звук их голосов исчез. Серега с Данайцем знали свое дело туго, и каждый раз, когда мы делали разворот на длинный галс, быстро устанавливали бабочку, а на коротких галсах по направлению к левому берегу мы шли почти перпендикулярно ветру. Вскоре мы проплыли под автомобильным мостом, близко к бетонной опоре, справа, чтобы она не заслонила нас от ветра. Под мостом было неуютно; даже сквозь шум волн было слышно, как отдавались звуки проходящих над нами машин.

За мостом мы старались держаться поближе к правому берегу, где шел фарватер, чтобы начавшиеся с правой стороны острова не блокировали ветер. Слева потянулись городские административные здания и жилые многоэтажные дома, стоящие на набережной Иртыша. В том числе виден был девятиэтажный Володин дом, куда его семья только переехала - я помогал им переезжать, и ещё были свежи воспоминания, как мы дружно таскали вещи. На воде было свежо, особенно нам с Геной, промокшим до нитки, но солнце светило ярко, небо было безоблачное, да и постоянное физическое напряжение помогли разогреться, так что мне, да похоже и Гене, было не холодно.

Место, куда мы направлялись, находилось недалеко от железнодорожного моста. Вдоль левого берега тогда ещё полноводного Иртыша тянулась длинная цепочка островов, густо заросших где деревьями и кустами, где высоким тальником. Острова были пересечены многочисленными извилистыми протоками, а изрезанные берега изобиловали заводями и бухточками. Со стороны фарватера, вдоль восточной стороны островов, тянулись песчаные пляжи. Западные берега островов, со стороны левого, западного рукава реки, были в основном илистыми. Для меня, в отличие от других членов нашего экипажа, это были родные места. Долгое время я жил на левом берегу Иртыша, возле этих островов, и наша семья переехала отсюда в другой район лишь полтора года назад. Острова я знал, что называется, как свои пять пальцев, не расставаясь с ними ни зимой, когда катался там на лыжах, ни летом. В летнее время с другими ребятишками мы часто перебирались вброд на первый остров, с которого потом, переправляясь вплавь через многочисленные узкие протоки и тихие глубокие заводи, можно было добраться до самой северной оконечности всей цепочки островов, что в общей сложности составляло километра три. Острова заканчивалась возле автомобильного моста. Дальше, за этим мостом, острова тоже продолжались, но до них уже было метров семьсот-восемьсот.

На островах мы косили сено для лошади, которая была в отряде, охранявшем железнодорожный мост. Косить сено отправлялись рано-рано утром, по росе, когда солнце только вставало. Когда на телеге переправлялись через брод, журчащая вода была совсем близко от площадки телеги, и было интересно наблюдать течение воды по бокам. Брод был узким, и стоило немного ошибиться, телега могла полностью уйти под воду. Конь, Серко, напрягаясь, вытягивал телегу на берег, и некоторое время ещё можно было слышать, как с осей и колес стекает вода. А когда сено высыхало, и его перевозили в конюшню, я иногда сидел на самом верху, и это казалось так высоко! На острове Серко распрягали пастись, и иногда мне разрешалось оседлать его и рысью поездить по песчаному берегу острова.

Часто мы играли здесь в казаки-разбойники, ограничивая место игры несколькими островами, а потом, когда подросли, играли по всем островам. Для игры собирались большие группы ребят разного возраста, живших вдоль берега, иногда человек до тридцати с каждой стороны, а некоторые игры могли продолжаться чуть не весь день. Для многих ребятишек острова были также излюбленное место для рыбалки. Сам я удочкой не рыбачил - терпения не хватало. Но с небольшим бреднем в протоках мы бродили нередко. Рыбы мне и напарнику в таких случаях попадалось немного, не знаю почему, но улов был стабильный. В протоках часто попадались коряги, и мы наперечёт знали все места, где можно ходить с бреднем, а где не стоит - из-за коряг, о которые могла зацепиться сеть.

Так что гонка проходила, можно сказать, по моим родным местам. К моменту, когда мы поравнялись с южной оконечностью первого острова, точкой финиша, мы опережали соперников метров на сто пятьдесят, так что нам хватило времени ещё с шиком заложить дугу и причалить в самой южной точке острова. Шлюпка с шуршанием въехала в пологую песчаную косу с мелким речным песочком, из которого местами водой были вымыты мелкие древние ракушки. Напротив косы, через протоку, был пляж Кировского района, где уже появились первые отдыхающие. Однако в воде никого ещё не было. Пляж находился немного за ветром, и волнение в левом рукаве реки, отделявшем пляж от острова, было умеренным. Тем не менее, крутые хаотичные, покрытые рябью, синеватые волны, с верхушек которых ветер срывал каскадики брызг, не вызывали желания искупаться.