Дело осложняется тем, что раскол между академическими психологами и динамически-ориентированными терапевтами, ответственность за который несут обе группы, оказал влияние на обучение психологии в высшей школе. Хотя существует несколько дружественно расположенных кафедр университета, психоанализ радушно принимают в независимых институтах и больницах, находящихся вне академического мейнстрима. Поскольку академические психологи уделяют ничтожно мало внимания аналитически-ориентированной практике, теории и научным исследованиям, их суждения о природе аналитического лечения сильно дезориентируют студентов. Довольно часто человек, который жаждет узнать, как можно помочь людям, приходит на магистерские программы по психотерапии с убеждением, что психоаналитическая практика — это молчаливый и деспотичный врач, поклонник мифического Фрейда, который хранит молчание первые полгода терапии, а затем заявляет пациенту, что у него зависть к пенису. Толчком к написанию этой книги послужило мое желание принести аналитическую традицию и современные аналитические теории в учебные аудитории, в которых психоаналитические идеи ранее недостаточно хорошо понимали или не одобряли вовсе.
Аналитическая психотерапия — это не набор техник, используемый без учета применяющего его человека. Относительно необученные люди с хорошей интуицией и добрым сердцем могут быть хорошими терапевтами, а специалисты с прекрасным образованием, неспособные к простому сопереживанию, обречены на провал. Клиническому мастерству трудно научить, но еще сложнее убедить в этом скептиков. В характере некоторых людей, пренебрежительно относящихся к психотерапии, отсутствует необходимая для ее осуществления чувствительность. Мой родственник, руководитель одной из страховых компаний, сказал мне, что, если у людей, оказавшихся на главных постах в его сфере, не было личного или семейного опыта столкновения с психическим заболеванием, они будут относиться к терапии как к бизнесу, участники которого эксплуатируют чувства других для собственного обогащения.
С течением времени я заметила, как много среди критиков психотерапии людей, имевших собственный негативный опыт терапии. Им могли поставить неверный диагноз, они могли столкнуться с некомпетентным специалистом или оказаться у нормального профессионала, который им просто не подошел. Если бы таких людей плохо подстригли, то они, скорее всего, отказались бы от услуг соответствующих парикмахеров, а не стали бы критиковать в целом всю сферу их деятельности. Но поскольку в психотерапии так много поставлено на карту, а пациент столь многим рискует, вряд ли можно отреагировать на эту неудачу недоумением и изменением плана. Недовольство тех, для кого терапия оказалась бесполезной или вредной, понятно. Тем не менее для нас, занимающихся этим трудным ремеслом, невыносимо наблюдать за тем, как по тем или иным причинам наша работа извращается и обесценивается. Я надеюсь, эта книга покажет некоторые трудности, возможности и ограничения при оценке и лечении в их истинном свете.
Несмотря на то что каждый терапевт в общей практике работает с небольшим количеством пациентов, страдающих от основных видов психопатологии, за счет обмена знаниями было накоплено огромное количество информации о самых разных состояниях. Клинический опыт порождает много требующих исследования вопросов, и исследования пострадают, если практикующие специалисты не будут четко формулировать предпосылки, исходя из которых они действуют. В этой книге я хочу донести идеи, которые психоаналитическое сообщество развивало на протяжении столетия обсуждения пациентов, идеи, которые можно было бы исследовать, несмотря на то что они вышли из моды в условиях современной системы здравоохранения. Я также опираюсь на существующую в психоанализе исследовательскую традицию, которая более существенна, чем это признают многие критики психоанализа (см., например, Masling, 1983,1986,1990; Fisher & Greenberg, 1985; Barron, Eagle, & Wolitzky, 1992; Bornstein & Masling, 1998).