Конечно, этот термин восходит к известной трехсоставной модели психики Фрейда (Freud, 1923). Он заимствовал у Георга Гроддека понятие Ид (букв. «Оно») для описания настойчивой, требовательной, иррациональной и дологической части Я. Хотя Ид полностью бессознательно, о его содержании можно частично узнать, обращая внимание на такие «дериваты», как фантазии и сновидения. Он назвал блюстителя нравственности внутри каждого человека Супер-Эго («Сверх-Я») — совесть, оценщик самого себя. Эта инстанция рассматривается как отчасти осознаваемая (например, когда человек горд, что не поддался искушению), так и частично бессознательная (как в случае ощущения собственной безотчетной вины). Фрейдовскому пониманию Эго (букв. «Я») примерно соответствует то, что большинство людей понимает под «собственной личностью». Кроме того, он считал, что Эго состоит из набора функций, одна часть которых осуществляется с участием сознания (как при решении обычных задач), а другая остается отчасти бессознательной (как в случае автоматических защитных механизмов).
С точки зрения теории такой гипотетический конструкт, как Эго, выступает в качестве посредника между требованиями Ид, Супер-Эго и реальностью. Когда аналитики говорят, что у кого-то сильное Эго, они имеют в виду, что человек не отрицает и не искажает суровую действительность, а существует, принимая ее в расчет. Беллак и Смолл (Beliak & Small, 1965) описали три связанные между собой стороны силы Эго: адаптацию к реальности, тестирование реальности и чувство реальности. Человек с достаточной силой Эго по определению не парализован излишней или иррациональной виной, не склонен руководствоваться мимолетными порывами. Психоаналитические исследователи стремятся разработать различные способы понимания и изучения этого понятия, а также его оценки с помощью проективных методик (см. Beliak, 1954), однако, интервьюируя клиента, терапевты используют его в более широком, субъективном смысле.
Язык, используемый нами для описания этого явления, изменился благодаря переосмыслению психоаналитической метапсихологии, которое начали Кохут, последователи психологии самости и интерсубъективисты. Терминология структурной теории Фрейда, в которой Эго рассматривается как конкретная внутренняя структура, больше расходится с пониманием многих современных специалистов, чем язык, используемый при описании самости, а также ее целостности и устойчивости. Часто встречающееся наблюдение, что некоторые люди «разваливаются» в трудной или напряженной ситуации, связано с феноменом, который многие современные аналитики называют «нехваткой связности самости». Другими словами, некоторые люди реагируют на стресс ощущением полной дезорганизации или фрагментации сознания того, кто они. Роджер Брук (Roger Brooke, 1994) описал признаки связности самости и его отсутствия в обманчиво простых и клинически незаменимых терминах.
Главным неспецифическим результатом хорошей психотерапии является увеличение силы Эго и связности самости. Человек хочет научиться справляться с трудностями, не разваливаясь при этом на части и не ощущая себя полностью уничтоженным. Или он надеется, что после завершения терапии сможет выдерживать необходимую для развития временную регрессию и дестабилизацию, научиться, по меткому выражению Эпстайна (Epstein, 1998), «трещать по швам, не разрушаясь». Одна из моих пациенток в ходе пятнадцатилетней, но неизменно продуктивной терапии перешла от склонности впадать в параноидно-бредовое состояние при столкновении с незначительным стрессом к уверенной и творческой способности справляться с трудностями, даже когда ее муж стал инвалидом, ее заработок оказался под угрозой, а ее дочери поставили смертельный диагноз. Хотя у нее и остались некоторые проблемы, которые были в начале терапии, она справляется с ними кардинально иначе, заботясь о себе, выбирая эффективные способы, позволяющие ей извлекать пользу из своих сильных сторон. Недавно я была удивлена, когда ее соседка пришла ко мне на терапию, поскольку была восхищена устойчивостью своей подруги и поражена, узнав историю ее терапии.
Любовь, работа и зрелая зависимость
Фрейд (Freud, 1933) утверждал, что конечная цель психотерапии — это способность любить и работать. Однако помимо этого завуалированного акцента на взаимосвязи между любовной гетеросексуальной привязанностью и признанием, а также отказом от зависти (у женщин зависти мужскому авторитету и власти, у мужчин — исключительному праву женщин на уступчивость и зависимость) Фрейд довольно мало говорит о любви. Любопытно, как в письме Карлу Юнгу (McGuire, 1974) он пишет, что психоанализ, по сути, является «лечением любовью», и это, по-видимому, было для него самоочевидным. С другой стороны, работавшие позже аналитики довольно подробно обсуждали любовь (например, Fromm, 1956; Bergmann, 1987; Benjamin, 1988; Persons, 1988; Kernberg, 1995). И это не удивительно, поскольку улучшение личной жизни, вне зависимости от ее ориентации — гетеросексуальной, гомосексуальной, бисексуальной или несексуальной, — то, ради чего люди приходят на терапию.