Говоря подобным образом на первой встрече, я делаю это осторожно, как если бы я использовала свои знания для исследования, и предлагала клиенту сказать мне, верное ли направление я выбрала. Чем больше нарушен человек, тем большее значение имеет этот аспект отношений. Очень часто людям с серьезными проблемами говорят только о том, что у них «химический дисбаланс» или «генетический дефект», не давая больше никакой информации, которая могла бы подтвердить или опровергнуть этот факт, не говоря о причинах, по которым они страдают сильнее в данный конкретный момент времени, и о наличии возможности значительного улучшения их состояния с помощью разговорной терапии. Они обращаются к психотерапевту, ощущая себя неполноценными, и удивляются, когда узнают, что есть способ понимания того, через что они прошли, который делает их психопатологию понятной для другого человека. Тем, кто хочет понять атмосферу и лежащие в основе такого рода отношений ценности, я рекомендую работу Гарри Стека Салливана (Harry Stack Sullivan, 1954).
Оценка реакции пациента на предварительные формулировки
Реакция человека на мои слова о предварительном понимании тех проблем, которые привели его на терапию, в значительной степени указывает на то, как этот клиент будет работать во время терапии. Некоторые люди сразу соглашаются, другие начинают спорить; некоторым кажется, что их критикуют, в то время как остальные чувствуют, что терапевт относится к ним с большим сочувствием. Некоторые люди не способны воспринимать никакие интерпретации, поскольку им кажется, что терапевт унижает их, демонстрируя собственное интеллектуальное превосходство. Другие считают, что если терапевт намерен ограничиться исключительно
высказываниями в сопереживающей и благожелательной манере, то они могут с таким же успехом поговорить и с плюшевой игрушкой.
Каждый человек уникален в том, как много он может принять от терапевта. Когда я проходила свой анализ, мне было важно самостоятельно понимать все, что мне под силу. Такое отношение связано с моим контрзависимым характером. Мне было нужно присутствие аналитика, а также информация о реакциях переноса, но больше всего, в особенности в начале анализа, я предпочитала чувствовать себя первооткрывателем, чем быть в ситуации, когда подтверждалась или опровергалась чужая интерпретация. (Со временем я достигла большого успеха в понимании и изменении своей контрзависимости и стала больше интересоваться тем, что говорил мой аналитик, но на это потребовалась пара лет.) Таким образом, молчание и строгость аналитика самого классического вида анализа были идеальными для меня. Когда я начала практиковать как аналитик, я была удивлена, что большинству людей нужно больше моего участия, чем требовалось мне самой от терапевта. По сути, они чувствовали себя в некоторой степени брошенными, когда я предлагала им в одиночку продираться к пониманию себя. На первой встрече необходимо понять, как будут восприняты интерпретации, что поможет приспособить стиль своего клинического взаимодействия к определенным потребностям пациента.
Вселение надежды
Людей, которые искренне верят, что терапевт поможет им, — меньшинство. Большинство же приходят на терапию, уже перепробовав к этому моменту много разных способов решения своих психологических проблем — от отрицания и попыток взять себя в руки до чтения книг по самосовершенствованию и приема народных средств, — однако ничего не помогло. Терапия часто является последним средством, к которому они прибегают, будучи уже деморализованы и скептически настроены. С каким бы почтением мы ни относились к своей профессии, будет заблуждением считать, что общественность придерживается высокого мнения о специалистах сферы охраны психического здоровья. К психотерапевтам относятся, зачастую не без некоторого на то основания, как к людям с серьезными психологическими проблемами, которым становится лучше, когда они убеждаются, что с другими людьми тоже не все в порядке. Поэтому многие пациенты приходят с большими сомнениями в отношении наших возможностей. Однако, когда они попадают к настоящему терапевту и понимают, что перед ними вроде бы вменяемый и знающий человек, их взгляд может стать более оптимистичным.