Человек обеспокоен вопросами и конфликтами фазы, названной Фрейдом анальной, а Малер — сепарацией-индивидуацией? Тогда клинический специалист столкнется с ситуацией парного конфликта, описанного Эриксоном (Erikson, 1950) как «автономия — стыд и сомнение», Салливаном (Sullivan, 1947) — как «хорошее Я и плохое Я», Малер (Mahler, 1971) — как «сближение и бегство», Мастерсоном (Masterson, 1976) — как поглощение и депрессия покинутости, Кернбергом (Kernberg, 1975) — как «чередующиеся состояния Я». Существование самости уже не хрупкое, однако борьба между младенческой беспомощностью и напористой самостоятельностью будет напряженной, что вызовет у интервьюера сильные реакции в контрпереносе (среди которых наиболее распространены враждебность, деморализация и фантазии о спасении). Люди, существующие в жизни клиента, будут казаться пустыми и плоскими; как правило, в глазах клиента они будут либо абсолютно хорошими, либо абсолютно плохими. Хотя тестирование реальности и будет адекватным, идентичность будет слабой, а решать свои проблемы пациент будет преимущественно с помощью таких первичных защит, как отрицание, расщепление и проективная идентификация.
Мир пациента преломляется в свете эдиповой фазы? В этом случае у клиента чаще будут возникать конфликты, связанные с сексуальностью, агрессивностью и/или зависимостью при наличии общей способности к константности объекта, понимания сложности своего Я и других, толерантности к амбивалентности, способности занимать позицию наблюдателя по отношению к собственной эмоциональной жизни, а также способности испытывать сожаление и нести ответственность. Тестирование реальности будет надежным. Отношения такого человека с другими будут характеризоваться сильной привязанностью и уважением, а также пониманием сложности других. Говоря о важных людях в своей жизни, пациент представит их диагносту живыми и реалистичными. Эдипально организованный человек кажется автономным и обладающим стабильной самостью, а его проблемы относятся к достаточно четко очерченной сфере. Контрперенос интервьюера обычно будет благоприятным.
Эта часть диагностики обычно называется оценкой уровня организации личности клиента — симбиотический/психотический, пограничный или невротический (в каждом из нас есть части каждого из них, однако один обычно преобладает). Я достаточно подробно описала развитие и суть этого аспекта в «Психоаналитической диагностике» (1994), в которой я также сделала обзор применимости (1) поддерживающей терапии, (2) экспрессивной терапии и (3) раскрывающей терапии соответственно для лечения пациентов с этими различными личностными структурами. Я приведу здесь только один пример, как этот аспект формулировки интервьюера может в итоге повлиять на выбор метода лечения клиента.
Поддерживающие, экспрессивные и раскрывающие типы психотерапии являются психоаналитическими, но они сильно отличаются друг от друга. Например, женщина жалуется на то, как сильно ее расстраивает критика со стороны начальника. В поддерживающей терапии клинический специалист может ей сказать:
Я понимаю, как сильно вас это беспокоит. Вы наверняка не можете сильно злиться и обижаться. Я надеюсь, вы сможете сдерживать свои чувства на работе, чтобы ваш начальник не стал критиковать вас еще больше.
В рамках экспрессивной терапии подходящее вмешательство могло быть следующим:
Вы очень разозлитесь на меня, если я не пойму, насколько трудно вам сейчас на работе. Когда я сочувствую вам в связи с ситуацией на работе, вы критикуете меня за неспособность изменить ваше положение там, когда же я предлагаю вам способы, которые могли бы помочь изменить ситуацию, вы впадаете в ярость из-за того, что, как вам кажется, я критикую вас. Ощущение, которое возникает у меня при этом, — будто бы я все делаю не так, — похоже на чувство, с которым вы постоянно боретесь.
А в раскрывающей терапии специалист может просто спросить:
Начальник напоминает вам кого-нибудь?
Это общие различия в технике; выбор же одной из них зависит в основном от оценки развития уровня организации личности человека.