Например, человек с истерическими чертами часто кажется обворожительным. Под этой маской часто обнаруживается недоверие, неприязнь и соперничество. Еще глубже этих агрессивных установок находится сильный страх и глубокое чувство собственной ранимости. Другими словами, обворожительность является защитой от враждебности, которая, в свою очередь, защищает от страха и субъективного ощущения собственной слабости. В начале работы с человеком, у которого проявляются черты истерической организации личности, можно сказать что-то вроде: «Я обратила внимание, что вы всегда соглашаетесь со мной и обычно очень почтительны. Уверена, что вы не всегда настолько согласны со мной». Такой комментарий обычно побуждает к самоанализу пациента, системе защит которого был брошен вызов, тем не менее не настолько сильный, чтобы представлять собой большую опасность. Ему может прийти на ум, что он обычно заискивает, и тогда у терапевта появляется возможность исследовать вместе с пациентом, какие установки скрываются под этой угодливостью.
«Вскрытие» характера защит интерпретациями вроде «Я думаю, вы на самом деле неприязненно относитесь ко мне» или «Вероятно, за этим угодливым фасадом вы до смерти боитесь меня» не поможет пациентам осознать свои чувства, поскольку он останется недоступным для понимания или пациенты будут чувствовать болезненную беззащитность и опасность, которые помешают дальнейшему сотрудничеству с терапевтом. Даже если это объяснение верное (а это так), оно все равно является слишком самонадеянным. В действительности осторожность в исследовании с поверхности вглубь обычно связана с тем, что можно выстроить слишком неуместные гипотезы о значении разных защит. При возможности следует работать с пациентом на том уровне, на котором он в состоянии принимать или отвергать предположения терапевта, и делать это с уверенностью, которая опирается на понимание выраженности обсуждаемых переживаний.
Еще один пример целесообразности интерпретаций с поверхности вглубь — пациент с обессивно-компульсивными чертами, который демонстрирует крайнее рациональное и сотрудничающее поведение, надежно скрывающее педантизм и склонность к постоянным спорам, в свою очередь защищающие его от тяжелого стыда. Как правило, терапевт начинает исследовать не чувство стыда, а склонность к интеллектуализации. Это обычно приводит к более агрессивным частям личности пациента. По мере того как у пациента растет чувство, что его понимают и принимают несмотря на всю тяжесть такого неприязненного отношения, враждебность уменьшается, и тогда обнаруживается стыд. Если пробовать добраться до стыда, минуя скрывающие его многослойные защиты, возникнет опасность унижения пациента или обесценивания интерпретации вследствие интеллектуализации.
Интерпретация от поверхности вглубь практически всегда предпочтительна, и большинство терапевтов по наитию используют ее вне зависимости от знакомства с психоаналитической метапсихологией. Фразы «Начинайте с того места, где находится пациент», «Не трогайте защиту до тех пор, пока у человека не будет чем ее заменить» опытные супервизоры говорят своим студентам каждый день. Однако существуют определенные паттерны защит, требующие от специалиста более глубокого подхода. В частности, гипоманиакальным и параноидным пациентам нужны терапевты, которые осознанно отдают приоритет «вскрытию», а не работе с лежащими на поверхности защитами.
«Гипоманиакальный», или «циклотимик», — психиатрический термин для описания организации личности, для которой отрицание является ведущей защитой. Гипоманиакальные люди часто находятся «на пике» своего настроения и могут быть душой общества — возбужденными, обаятельными, остроумными и активными. Однако история их жизни свидетельствует, что они склонны убегать из отношений, как только они приобретают важность. Они неожиданно сваливаются в депрессию каждый раз, когда отрицание уже не может их защитить, обнажая при этом боль утраты, ранимость, страх смерти и другую горькую правду жизни, от осознания которой большинство из нас защищаются не такими примитивными способами. Обычно они приходят на терапию, чтобы справиться с депрессией, и известны тем, что убегают из терапии, как только настроение улучшается. Интервьюерам такие люди часто кажутся очаровательными, и их поражает, когда такой обаятельный и беспечный человек говорит о постоянной борьбе с глубоким отчаянием.