Во время обучения у Томкинса на меня произвело глубокое впечатление и оказало сильное влияние его выдающееся и эмпирически подтвержденное доказательство существования девяти врожденных, или «встроенных», аффектов (Nathanson, 1992): интерес — возбуждение, удовольствие — радость, удивление — испуг, страх — ужас, горе — страдание, гнев — ярость, пренебрежение (презрение), отвращение и стыд — унижение. В этой главе я использую понятие «аффект» в более широком смысле, но также подразумеваю под ним любое психическое и активное состояние, которые мы привыкли описывать как отличное от других эмоциональное состояний. Таким образом, в эту рубрику я помещу такие разные феномены, как любовь, ненависть, зависть, благодарность, скука, злость, обида, вина, гордость, сожаление, надежда, отчаяние, гнев, нежность, мстительность, жалость, презрение, ощущение растроганности и другие эмоциональные состояния.
По мере накопления психоаналитических знаний исследователи стали уделять много внимания аффективным процессам, как наблюдаемым при нормальном развитии, так и возникающим в психотерапии. Например, способность к интеграции аффекта (Socarides & Stolorow, 1984-1985) рассматривалась как достижение в процессе взросления: при оптимальных условиях люди постепенно достигают ощущения единства собственной личности, имеющей доступ к разным аффектам, ни один из которых не угрожает интегрированности собственного Я. Понятие «определенных моментов» усиленных аффектов (Stern, 1985; Pine, 1990), основанное в большей степени на исследованиях развития, а не на post hoc?' теоретических умозаключениях, выстраиваемых исходя из психопатологии взрослых людей (см. главу четвертую), в значительной мере заменило собой теории полной «фиксации» на какой-то стадии психосексуального развития, возникшей вследствие фрустрации или чрезмерного удовлетворения влечений. Способность переживать и справляться с аффектами стала главной темой оказавшихся под влиянием психоанализа эмпирических исследований развития и физиологии мозга, что привело к появлению в последнее время множества работ о регуляции аффекта и психотерапии (например, Pally, 1998; Silverman, 1998).
Индивидуальный и уникальный стиль активности аффектов отличается у разных людей. Томкинс мог наблюдать за человеком, который говорил о текущих событиях или о других вещах, не предполагающих самораскрытия, и замечать повторяющиеся паттерны мимических аффектов и связанных с ними тем разговора, и при этом делал поразительно точные выводы о главных особенностях личности этого человека. Полагаю, что большинство из нас постоянно бессознательно делают то же самое, пусть и не с такой прогнозирующей способностью, как обычно у Томкинса, но тем не менее
31 Post hoc (лат.) — апостериорных. осознавая, что соотнесение аффектов человека с определенными проблемами — ключ к пониманию его личности (Томкинс мог также вслепую угадывать политические взгляды человека. Просматривая видеозапись и обращая внимание на то, какие негативные аффекты отражались на лице человека — горе и отвращение или гнев и презрение, он мог определить, либерал или консерватор перед ним. Он объяснял это особенностями развития и обычно был прав). Керн-берг (Kernberg, 1997), говоря об этом же, отмечал, что терапевты обрабатывают сообщения клиентов на трех «уровнях»: (1) вербальной информации, (2) языка тела и (3) аффективных сигналов, передаваемых в основном через выражение лица и тон голоса.
Спеццано (Spezzano, 1993) привел убедительные доказательства, что о личности лучше думать как о «контейнере и регуляторе аффектов человека... достигнутом равновесии между тем, что уже есть, и тем, что еще может быть в его аффективной жизни, а также как о проявлении его веры в то, как можно поддерживать ощущение собственного благополучия на высочайшем уровне и как лучше всего избегать эмоциональной боли» (с. 183). Это еще один способ понимания того, как люди защищают себя от расстраивающих их аффектов, в особенности от горя, ярости, страха, стыда, зависти, вины и печали. Чтобы понять человека, мы должны осмыслить не только его защиты, но и его сдерживаемые этими защитами аффекты, а также те аффекты, которые сами по себе выполняют защитную функцию. Нет специальных вопросов, которые помогли бы выявить во время интервью причины аффективных паттернов человека, однако к этой сфере не так уж и сложно подойти. Когда мы находимся рядом с человеком, которого хотим понять, мы обычно оцениваем аффекты на субъективном уровне, допуская, что чувства заразительны, и обращая внимание на свои эмоциональные реакции.