Она очень быстро начала говорить, что работа с мужчиной, вероятно, неплохая идея, а затем стала спрашивать о коллегах-мужчинах в моем районе, однако я поняла, что она думает о чем-то другом. Когда я остановила ее и объяснила, что я всего лишь поинтересовалась ее мнением, почему она выбирала в качестве терапевтов только женщин, она, как мне показалось, не поверила. Похоже, что она ощущала потребность заботиться обо мне, а не отстаивать собственное мнение и желания, и, если бы я хотела избавиться от нее, она ушла бы без проблем. Когда мы начали говорить об этом подробнее, то обнаружили повторяющий паттерн уступок и заботы, скрывающий страх отвержения, который характеризует ее отношения как с мужчинами, так и с женщинами.
Женщина с тяжелой дистимией была еще одним человеком, которого я интервьюировала, чтобы порекомендовать подходящих коллег, поскольку у меня не было свободного времени для новых пациентов. Она полагала, что причину ее депрессии нужно искать в истории семьи, где она была последним и незапланированным Оценка паттернов отношений ребенком и всегда чувствовала, что к ней относятся как к излишку багажа. Ее родители были перегружены, испытывали финансовые затруднения, были поглощены собой в первые годы ее жизни, и она никогда не чувствовала, что им было интересно ее слушать. Она сказала, что научилась отлично скрывать от них собственные чувства. У нее было несколько терапевтов, но ей казалось, что они еще больше заставили ее чувствовать себя виноватой из-за того, что она не была активной. К концу интервью я начала беспокоиться, что понимаю ее недостаточно хорошо.
193
С ее согласия я позвонила социальному работнику, которая направила ее ко мне для оценки, и спросила, как ей кажется, какой специалист лучше всего подойдет этой женщине. К моему удивлению, она сказала, что считает, что у этой клиентки никогда не было настоящей психотерапии. Она была у нескольких человек, именующих себя христианскими душепопечителями-консультантами, которые в основном используют убеждения и ссылки на библейские фигуры, говоря пациентам, что они должны чувствовать и как себя вести. Она решила обратиться к терапевту, имеющему более традиционное образование, но беспокоилась, что, поскольку она глубоко религиозная женщина, светский специалист развенчает ее веру. Она не сказала мне об этом ни слова, демонстрируя поразительное сходство стой скрытностью, которая помогла ей справиться с отсутствием матери (вероятно, усиленное моей буквальной неготовностью работать с ней на постоянной основе).
Терапевт должен познакомиться с внутренним миром клиента. Кто обитает там — щедрые или скупые, ограничивающие или разрешающие, растворяющиеся или избегающие, укрепляющие или подрывающие, эксплуатирующие или поддерживающие, деспотичные или демократичные, сострадающие или карающие, критикующие или принимающие, сердечные или равнодушные, активные или пассивные, сдержанные или эмоциональные, страстные или безучастные, заинтересованные или безразличные, предсказуемые или хаотичные, стоические или потакающие собственным своим желаниям? Как пациент относился к эмоциональному окружению в детстве? Какие конфликты возникали чаще всего? Тонкие особенности межличностной истории человека продолжают жить в его нынешних отношениях, окрашивают терапевтическую ситуацию и являются областью, которую специалист должен исследовать, если он хочет оказать терапевтическое воздействие.
Группа очень разных исследователей пришла к этому выводу, хотя и с вариациями в расстановке, но с поразительно схожими концептуальными представлениями. Некоторые из них повлияли друг на друга, другие начинали независимо или с менее традиционных теоретических предположений, но также обнаружили, что полученные ими результаты привели к схожим феноменам. Я имею в виду такие концепции, как «центральный конфликт» Малана (Malan, 1976), «ощущения пациента в отношениях с терапевтом» Гилла и Хоффмана (Gill and Hoffman, 1982), «референтная установка» Буччи (Bucci, 1985), «генерализованные репрезентации взаимодействий» Стерна (Stem, 1985), «циклические неадаптивные паттерны» Генри, Шахта и Страппа (Henry, Schacht, & Strupp, 1986), «центральное событие» Томкинса (см. Carlson, 1986), «гипотезы высшей психической деятельности» Вайса, Сэмпсона и др. (Weiss, Sampson et al., 1986), «базисные повторяющиеся и неадаптивные эмоциональные структуры» или «рамки» Дала (Dahl, 1988), «личные схемы» Хоровица (Horowitz, 1988), «моделирующие события» Лахмана и Лихтенберга (Lachmann & Lichtenberg, 1992), «центральная тема конфликтных отношений» Люборски и Критс-Кристофа (Luborsky & Crits-Christoph, 1998) и идея «репрезентаций» Брезертона (Bretherton, 1998)38. Лорна Смит-Бенджамин (Lorna Smith Benjamin, 1993) создала «Структурный анализ социального поведения»39 40, являющийся одним из наиболее разработанных проектов эмпирических исследований, результаты которого согласуются с диагностической важностью паттернов отношений. В некоторых непсихоаналитических трудах авторы тоже обращают внимание на повторяющиеся паттерны, как, например, в работе Клермана и его коллег (Klerman, Weissman, Rounsaville, & Chevron, 1984) о «межличностной психотерапии».
38
Так, например: циклические неадаптивные паттерны (англ, cyclical maladaptive patterns) — характерный «порочный круг» неадаптивных взаимодействий, возникающий у человека в отношениях, который включает в себя негибкое и стойкое поведение, саморазрушительные ожидания, а также негативную самооценку, которые приводят к дисфункциональным отношениям. Выделяют четыре вида паттернов: действия Я (мысли, чувства, мотивы, восприятие и поведение человека в межличностной сфере), ожидания реакций других людей, действия других в отношении моего Я, действия моего Я в отношении себя.
Гипотезы высшей психической деятельности (англ, higher mental functioning hypothesis)— Джозеф Вайс и Хэрольд Сэмпсон описали процесс, при котором у пациентов вследствие полученных в детстве эмоциональных травм формируются бессознательные патогенетические убеждения (гипотезы), которые соответственно организуют отношения в его жизни (и в терапии). Если терапевт «прошел тест» и не подтвердил эти ожидания, то пациент может отказаться от неадаптивных убеждений.
Личные схемы (англ, personal schema} — они, как считает Марди Хоровиц, объединяют прошлый межличностный опыт в общую, единую и блочную структуру, через которую поступающая информация оценивается и реорганизуется по критерию соответствия. Схемы могут заполнять недостающую информацию из внешней среды, что нередко приводит к ошибкам в восприятии, понимании и реакциях. Схемы также влияют и организуют понимание других людей (схемы отношений) и соответственно влияют на отношения с ними.
39
Моделирующие события (англ, model scenes) объединяют прошлый опыт, содержат личностные черты, проясняют ранее неточную информацию и организуют отношения. По мнению Фрэнка Лахмана и Джозефа Лихтенберга, в терапии они привносятся всеми участниками и возникают из трех источников: внешней среды, переноса и важных терны отношений, возникающие в процессе взаимодействия в раннем детстве и влияющие на последующие отношения, в том числе и в психотерапии. Лэстер Люборски описал метод оценки центральной темы на основе рассказа клиента о событии в отношениях, ко
40
Структурный анализ социального поведения (англ, structural analysis of social behavior) — метод анализа и изучения различных типов социальных отношений, основанный на теории объектных отношений и теории привязанности. В основе мето
Вторая — потребность во взаимозависимости — варьирует от контролирующего до свободного поведения. Между осями образуются дополнительные измерения — так, между контролем и агрессией находится обвинение, а между любовью и контролем