1 лицо ам, авем, 2 лицо ай, авець, 3 лицо аре, ау.
В в форме множественного числа здесь появилась как прокладка между двумя гласными, а позже перешла в б, как все греческие в, отсюда хабитатор или обитатель. Эв в тюркских языках — дом, а аба — мать, то есть хозяйка дома.
А теперь глагол брать: 1 лицо еу, луэм, 2 лицо ей, луаць, 3 лицо е, еу. В древнерусском глагол иметь: иму, имешь, имеет. Но это глагол уже производный, потому что в текстах встречается: «поя», в значении «взял». То есть древнерусская и молдавская формы глагола е (брать), яти вполне себе совпадали.
Для молдавского такое окончание 1 лица тоже редкость. Вот еще несколько таких примеров: рым (рою), фэрым (ломаю). А вот в прошедшем времени окончание — м очень даже употребительно. Практически без исключений: читям, луам, скриям (читал, брал, писал). В болгарском в настоящем времени 1 лицо — м регулярно.
В остальных случаех в молдавском используется латинская и древнерусская система окончаний, в которых конечная гласная отпала, за некоторым исключением: вреу (хочу), беу (пью).
При спряжении некоторых глаголов, как мне кажется, используется вспомогательный глагол есте (быть): чит-еск (читаю), чит-ешть (читаешь), чит-еште (читает). Буквально: читающим являюсь, являешься, является. То есть это аналитическая форма изначально. И, вероятно, не только в молдавском, но и в русском, только формы эти сильно повреждены и почти неузнаваемы.
Старое значение глагола имать, ясное из былин — брать. Обнимать, вынимать — это все активные действия. Поэтому глагол имать родствен английскому make (делать), тюркскому суффиксу инфинитива «-мак» и греческому — mai: гетмак — идти, буквально «делать хождение». То есть, инфинитив — это аналитическая глагольная форма, обозначающая делание чего-либо, и образованная с помощью вспомогательного глагола с значением «делать». А значит, русский инфинитив образован аналогично, и постфикс — ти происходит от глагола do (делать). На западе согласные озвончались, в финно-угорской среде оглушались.
Но глаголы отпочковывались и от других глаголов с помощью суффиксов. Например, ять — имать, понимать, снимать. Молдавские глаголы урма (следовать), курма (обрывать, пресекать) следует тогда понимать как ур (нога) ма (делать), кур (рубить, резать) ма (делать).
В марийском и эрзя личные местоимения мон, тон, сон. Но уже в эвенкийском ми, си, нун. В саамском ми, чи, ти. Полагаем, личные окончания глаголов происходят именно отсюда: дам от да-ми (кстати, так и в санскрите), видишь — от види-си, видит от види-ти.
В латинском языке прилагательное следует за существительным. В тюркских, а также английском, немецком — наоборот. Русский, будучи на перекрестке миров, вобрал в себя и тот, и другой принцип. В современном русском прилагательное предшествует существительному: красивая девушка. Сравним с тюрк. гюзел гыз (красивая девушка) и лат. puella pulchra (девушка красивая). Молдавский — наследник латинского в какой-то мере. Но давайте посмотрим на русские былины и песни: "земля сырая", люди добрые", "ветры буйные", "палаты белые", "матушка родная" и т. д. Из этого следует, что раньше строй древнерусского языка был ближе к латинскому, а свой современный облик принял после взаимодействия с языками тюркской группы, причем случилось это задолго до татаро-монгольского нашествия, когда славянские и германские языки еще сохраняли единство.
В большинстве тюркских языков местоимение первого лица — мен. В косвенных падежах — мени (мне), меним (мой). Но тюркские языки возникли не так давно и не могут считаться источником. Древнейшие народы Евразии говорили на языках урало-алтайской группы. К ним относятся и пратюркские, и финно-угорские, и тунгусо-маньчжурские языки. В эрзянском языке (языке народов эрзя и мокша, которые населяли в древности территории между реками Ока и Волга) местоимение первого лица — мон. В косвенных падежах монь (мой), монень (мне). Ничего не напоминает? Схожие формы и в других финно-угорских языках: в марийском мый (я), мыйым (меня); в якутском мин (я), миэнэ (мой), миигин (меня), в удмуртском мон (я), мынам (меня). Следственно, эти местоимения в славянские и тюркские языки попали из финно-угорских. Но почему же и в английском (me, my), и в немецком (meiner, mir), и в латинском (me, mei, mihi) мы видим те же формы, которые в чистом виде, без супплетивного ego (я) и его фонетических вариантов я, еu, I, ich существуют с древнейших времен в финно-угорских языках? Если в Европе такое сходство объясняют римской культурной экспансией, то на Урале и в бассейне Волги никаких римлян в помине не было. Есть только одно объяснение этому факту, которое согласуется с информацией из древних булгарских летописей: народами, которые за несколько тысяч лет до нашей эры заселили Европу и дали ей свой язык, были те, кого мы называем ныне финно-уграми.