— Маша?
Говорить не получалось. Получалось сипеть. Сердце забило в рёбра с силой кувалды, на глаза навернулись слёзы. Его услышали. Нежные руки промокнули платком залитые слёзами глаза и знакомый голосок произнёс.
— Нет, папа. Это Аня.
Хххааахххх…
— Папа. Это Ваня.
— Деда, я — Дима.
— А я — Лёша.
Детские голоса были тихими и осторожными. Маляренко скосил глаза. Рядом с Манюней, ой, нет, с Анечкой маячили две лопоухие детские головки.
— Деда, не болей.
— Да. Деда — не болей. Мы тебя любим!
— Сын.
Трёхпалая рука поднялась и немедленно утонула в громадной и крепкой лопатообразной ладони.
— Сын.
Иван посмотрел на незнакомого мужчину с ярко-синими, как у него, глазами, улыбнулся и умер.
— Дети! Дети! Сдавайте ответные листы мне. Время вышло. Уакпаев, долго ты ещё будешь в окне ворон считать?! Ты что? Дирижаблей никогда не видел?! Петров, Петров прекрати немедленно! Так. Ещё одно небольшое объявление. Кто желает съездить на экскурсию в порт — записывайтесь у старосты класса. Да? Что тебе, Егоров? Нет, поездом не поедем. Поедем на лошадях — заодно сделаете опытную работу по ботанике. Всё. Время вышло.
В средней школе номер три города Симферополь зазвенел звонок.