Толпа молча выслушала десятиминутную речь партийного активиста. Трудно было понять, какое впечатление произвела она на бедных дехкан. Ирине Кузнецовой показалось, что они восприняли выступление весьма равнодушно, как некий ритуал, а сейчас попросту ждут главного — раздачи привезенных продуктов.
— Кому нездоровится, кто болен, не стесняйтесь, подходите сюда, вам окажут медицинскую помощь, — и Сулейман рукой показал на их «санитарку».
Но местные жители выстроились в длинную очередь к двум «Уралам» с мукой и рисом. Получив по списку причитающиеся продукты и взвалив мешки на плечи, мужчины быстренько, будто боялись, что их отберут назад, уносили добро домой. И лишь в самом конце их пребывания в кишлаке к передвижному медпункту несмело подошла женщина с маленькой девочкой на руках. Едва прикоснувшись к ее лобику, Ирина и без градусника поняла, что у той высокая температура. Послушав дыхание, а оно оказалось нечистым, прерывистым, Ира испугалась за девочку, на ее глазах увядавшую. «У нее, похоже, воспаление легких, причем болезнь прогрессирует. Нужно срочно доставить ее в госпиталь, к нашим врачам». Но когда переводчик объяснил все матери, та истерически запричитала и отрицательно закрутила головой.
— Вы хотите, чтобы она умерла? — в недоумении жестко спросила Кузнецова.
Набиров теперь уже Ире пояснил, что без согласия мужа она ничего не может сделать. Таковы нравы.
— А где ее муж?
— Как я догадался из путаного ответа, в горах. Он душман.
Подошел майор Михайленко с Сулейманом. Вместе обсудили патовую ситуацию. Если ничего не предпринять, девочка может уже к утру умереть. Но даже это не подействовало на афганку, беспомощно рыдавшую.
— Она сказала, что всю ночь будет молиться Аллаху, и тот обязательно спасет дочь.
— Аллах не врач, к тому же он находится очень далеко отсюда, на небесах, — глухо заметил Сулейман на дари и как выход предложил позвать старейшин кишлака. К их мудрому совету женщина обязана прислушаться.
Так и сделали. С горем пополам уговорили мать сесть с ребенком в «таблетку». Юра завел машину. Но ехать одни, без колонны они не имели права. Командир отряда объявил пятиминутную готовность к совершению марша.
Через минут десять колонна тронулась в обратном направлении по той же пыльной ухабистой дороге. Позади осталась половина пути, когда раздался взрыв. На мину наскочил пустой «Урал», возивший в кишлак муку. Водитель не пострадал, отделавшись легкой контузией. А вот левое переднее колесо взрывная волна безжалостно вырвала и отбросила метров на двадцать. Наскочи на смертоносную взрывчатку их беззащитный и маломощный санитарный «уазик», все ехавшие в нем, включая несчастную афганку с ребенком, моментально превратились бы в груз «двести».
У Иры разболелась голова. Ее бросало то в холод, то в жар от одной только мысли об этой страшной случайности, когда твоя жизнь уже тебе не принадлежит, а всецело зависит от того, в скольких сантиметрах от обочины престу пная рука «духовского» минера заложила коварный сюрприз и на каком расстоянии от него прокатится колесо. Майор Михайленко был как грозовая туча, разве что молнии не метал. От злости неизвестно на кого матерился как сапожник. Второй «Урал» взял своего покалеченного собрата на жесткий буксир, и, не застрахованные от повторного подрыва, машины продолжили путь.
Наши врачи спасли жизнь афганской девочке. Она так, наверное, никогда и не узнает, кому, кроме Аллаха, обязана своим чудесным исцелением. Разве что мать, тайком от мужа, обмолвится о своем «грехе», который только в том и заключался, что от безысходности подошла она к советской машине с красным крестом и доверила своего смертельно больного ребенка «неверным»…
Так, в буднях, незаметно для Иры пролетели две недели. Когда никуда не выезжали, тоже хватало работы. За медпомощью обращались солдаты и офицеры, даже с соседнего разведбата, хотя у них был свой военный врач. Потом Ира раскусила эту маленькую военную хитрость: симпатичная двадцатилетняя девчонка, только приехавшая из Союза, казалась лакомой приманкой для одуревших от войны молодых парней и мужчин, стремившихся при первом удобном случае познакомиться, завязать отношения. Вот и придумывали несуществующие головные и сердечные боли, лишь бы получить аудиенцию у новенькой медсестры. Ира, будучи веселой и общительной, искусно подыгрывала мнимым больным.