— Кто там?
— Это я, Ляля.
За воротами действительно стояла промокшая насквозь цыганка. Дрожа от ночной прохлады и возбуждения, она сжимала руки Луки и бессвязно бормотала:
— Я убежала из табора, я никогда туда не вернусь, я хочу быть только с тобой…
Лука еле ее успокоил, и они тут же отправились к Архипу. Кузнец долго протирал глаза спросонья, не удивившись, впрочем, их появлению, и наконец сказал:
— Гляжу, дело принимает плохой оборот, но раскисать не будем. Надо б посоветоваться с Мариулой. Пошли будить ее, покудова не стряслась беда.
— К Мариуле?!
Лука заколебался и жалобно посмотрел на друга. В его семье старую ведунью недолюбливали и даже побаивались.
— А что? — недоуменно посмотрел на него Архип. — Мариула хоть и стара, но умна очень. Она ещо с атаманом Араповым пришла на сакмарский берег и…
— Айда, — недослушав кузнеца, решительно сказал Лука и взял дрожавшую Лялю за руку.
Тем временем дождь прекратился, а над городком сгустилась такая тьма, что человек, шедший по одной стороне улицы, не смог бы узнать проходивших по другой стороне.
Старая Мариула жила в домике рядом с крепостью. Лука, Ляля и Архип остановились у ворот, и кузнец решительно постучал кулаком в калитку. Их встретил внук Мариулы и провел к крыльцу.
— Бабушка ждет вас еще с вечера, — сказал он, — даже в церковь нынче не ходила.
Гости удивленно переглянулись и вошли в дом. В передней комнате, пол которой был устлан мягкими ковриками, стоял большой дубовый стол. На него была наброшена красивая скатерть; на разных подносах лежали свежие булки, витушки, шаньги, стояли вазочки с медом и мелко наколотыми кусочками сахара. Тут же стоял самовар.
В углу висела полочка с иконами, а чуть ниже — еще одна, на которой теснились книги в красных и коричневых переплетах. На книгах лежала Библия в матерчатом футляре.
За столом сидела старуха с цветным платком на голове.
Взгляд Мариулы был печальным. Явные следы тревоги мешали ей хранить на лице ясный, приличествующий ее возрасту покой.
Она шевельнулась и сделала вид, что хочет подняться навстречу гостям, но кузнец поспешил к ней и, присев рядом, чмокнул в щечку.
— Здравствуй, почтенная Мариула, — сказал он. — Гляжу, ты не хвораешь.
— Милости прошу к столу, люди добрые, — тягуче пропела старуха неожиданно молодым, крепким голосом. — Слава Господу нашему Иисусу Христу, на здоровье покуда не жалуюсь. — И спросила с легкой обидой: — Что ж это тебя давненько не было видно, Архипушка? Совсем позабыл меня?
Не ожидая ответа, прищурившись, Мариула посмотрела на Луку и Лялю.
— Проходите, дорогие, садитесь.
Парень с девушкой пробежали по мягким коврикам к старухе и протянули руки. Она коснулась их кончиками сухих пальцев.
— Это сын Авдея Барсукова и Ляля, цыганка, — представил их кузнец.
— Ведаю о том, — тихо сказала Мариула и улыбнулась молодым. — Я все о вас знаю.
Гости расселись вокруг стола, и старуха сложила перед собой руки:
— Пусть пошлет вам Господь богатство и долгую жизнь.
Мариула налила в пиалы крепкого чаю и вздохнула:
— Э–хе–хе… Какой чай! Душистый, с травами. Такого, как у меня, нигде не сыщешь.
Ведунья предложила отведать яств с подносов, расставленных на столе. Она осторожно пила ароматный чай и вдруг сказала:
— Какая ты, Ляля, ладная и пригожая! Да где же тебя Лука такую сыскал?
В ответ смущенная девушка прижалась к юноше, но ничего не сказала.
— Из табора она сбегла, — проглотив кусочек пирога, уточнил Лука.
— Что ж, пущай покуда у меня поживет. Чую я, что придут ужо за ней.
Лука во все глаза смотрел на старуху. А та молча пила чай, ожидая, когда гости перейдут к волнующей их теме разговора.
— Чую я, вокруг какое–то беспокойство назревает, — сказал наконец кузнец Архип, обращаясь к старухе. — Казаки недовольны…
— Чем же? — спросила Мариула.
— Бес их знает, — пожал плечами Архип. — Слыхал только, что волюшку казачью поубавить хотят.
— Хотят — знать, поубавят, — вздохнула старуха. — У них власть и сила.
— Так амператрица что обещала? — нахмурился кузнец.
— Она и передумать могла. — Мариула вновь наполнила пиалы и взяла из вазочки кусочек сахара: — Ну да будя. О том опосля говорить станем. Много будем о том говорить! Сейчас надо бы о девушке подумать. О судьбинушке ее незавидной.
— О чем это вы? — уставился на старуху Лука.
— Она знает, — неопределенно ответила Мариула, выразительно посмотрев на притихшую Лялю.