А учения — что ж учения! Они проводились (и проводятся?) «грушниками» в точках, далеких от кипения, с максимальным приближением к реальности. Чтобы почти на все сто процентов — как взаправду. И ре-гу-ляр-но! Тем не менее население реагирует как-то вяло. Где-то траванулись, где-то взорвалось, где-то авария на производстве, где-то всеобщий полный абзац! По барабану! Будем живы — не умрем! Мимо — и ладно!
Редкостное и спасительное сочетание…
Бдительность есть мнительность. И — ну ее, бдительность, конгруэнтную мнительности!
…Эскалатор вынес наружу.
Воин не страдал мнительностью, но был бдителен. Не удивился, не изобразил удивления, когда его встретили, выделив из общего потока.
Двое при погонах. Прапорщик и сержант. В полном облачении — бронежилет-модуль, рация-мыльница, табельный «макар» в кобуре, дубинка-тонфа с боковой рукояткой и пара вороненых наручников — на поясе, мегафон… Нагрудный лейбл — «УВД метрополитена». Нарукавный лейбл — «МВД Россия». Было в них что-то от круизных чемоданов — обилие наклеек-нашлепок и квадратность из-за бронежилетов. Наверняка со спины — тоже лейбл: сова какая-нибудь лупоглазая в центре паутины и поясняющий текст по ободу «Вневедомственная охрана ГУВД Санкт-Петербург».
Спины прапорщик и сержант не показали, встретили фигуранта лицом к лицу.
Значит, бдительное и оно же мнительное руководство так-таки пустило за воином «ноги». Или стражи порядка по чью-либо другую душу?
Нет, не по другую. Жест адресовался именно воину:
Можно вас? На минуточку. Пустая формальность!
Отчего же!
— Да?
— Документы?
Воин похлопал себя по груди. Паспорт? Отметил — эти двое, несмотря на солидную экипировку, легкоуязвимы: проверяемый лезет за пазуху, а они даже не отслеживают слагаемых движения. А если не паспорт будет извлечен, но ствол? А у них «макары» — в застегнутой кобуре. Три года назад, помнится, в вестибюле метро «Парк Победы» вот такой же страж затребовал документ у человечка и — получил четыре пули в упор. Бдительность не всегда конгруэнтна мнительности. Особенно при несении службы.
Службу «чемоданы» несли так себе. Взгляд не концентрировался на руках фигуранта, соскальзывал то и дело на саквояж-«beskin».
Прапорщик взял у воина паспорт, раскрыл:
Токмарев Артем Дмитриевич,
V-ВО № 693135,
5 июня 1967 года,
город Красноярск РСФСР,
русский…
Та-ак, фотография с «оригиналом» не вполне совпадает, однако в допустимых пределах: тридцать лет — не шестнадцать, не мальчик, но муж.
Та-ак, а прописочка?
Ленинградская область, ОВД Сосновоборского горисполкома, улица Сибирская, дом № 4, кв № 9…
Все в порядке. Сказано, пустая формальность. А вот следующий неминуемо логичный вопрос «что у вас в сумке?» — уже не формальность. Потому и остановлен гражданин — просигнализировано снизу: гляньте-ка! И глянули бы, но…
…Прапорщик пролистнул паспорт до последней страницы. За целлофановым клапаном — желтоватая картонка, документ. Всем документам документ — для стражей порядка во всяком случае. Фотография 3 × 4 — гражданин Токмарев в парадной форме, капитанские погоны, печать, ОМОН УВД С-Петербург. Документ — карточка-заместитель. Так называется. Получаешь табельное оружие — сдаешь карточку-заместитель. Сдаешь карточку-заместитель — получаешь табельное оружие.
— Извини, капитан, — козырнул прапорщик, возвращая паспорт. А сержант-напарник непроизвольно вытянулся.
— Нормально.
Им очень хотелось все же глянуть в сумку. Но — субординация. Не потребуешь хмуро: ну-ка откройте! И даже не полюбопытствуешь по-свойски: слышь, а чо там у тебя? Будучи не в духе, пошлет капитан к чертям собачьим и будет прав — отвечай «Есть!» и выполняй!
Капитан определенно не в духе.
— Плохо выглядишь, капитан, — своеобразно подбодрил прапорщик.
— Болею… — дружелюбно пояснил воин.
— Не болей, — пожелал прапорщик.
— Не буду… — пообещал воин.
Как бы и все…
Не все. Эскалатор вынес наружу припозднившихся скандалистов — семейку попрошаек и сивогривого. Причем без сопровождения. Подземельный блюститель счел свою миссию выполненной: я — сдал! Эй вы там, наверху, принимайте! Конфликтующие не унимались.