– Разберусь, – остановил меня полковник. – Я уже кое-какие справки навел про твоих братьев, похоже, там фээсбэшники балуются, а это тебе – не менты, они догола раздевают, и еще по голой жопе пинка дают. Против них можно через прокуратуру попробовать действовать. Там у меня связи покруче ихнего будут. Попридержим мы их подставного директора в КПЗ подольше, он и запоет. Какой у нас запас времени?
– Полторы недели.
– За полторы недели решим. Что-то, конечно, заплатим, но уже значительно меньше.
Я огорошил полковника рассказом о том, как мне угрожали по наркотикам и что защищают Пивоваровых и торгуют наркотиками одни и те же люди. Я показал свои снимки на дисплее смартфона и заверил, что они есть на диске.
Факт вымогательства Спарыкина обрадовал:
– Когда, говоришь, они тебе назначили?
– В пять. Около моего подъезда.
– Сколько там грамм было?
– Я не взвешивал. Может быть, сто, сто пятьдесят, – я показал Спарыкину сколько места занял бы пакет, если бы лежал на ладони.
– Не думаю, что эти люди глобально занимаются наркотой, – пояснил полковник. – Скорее всего, это инициатива этого дуба, рядового солдата, но нам это на руку. Такая засветка этим типам ни к чему. В половине пятого я привезу тебе пакетик, передашь амбалу. И сразу свалишь. Я подготовлю ОБНОН и группу захвата. Мы еще поторгуемся!
– Вы с Симохой разговаривали? – спросил я и рассказал полковнику о том, как уделали сегодня утром мою машину.
– Это не Симоха, – уверенно сказал он. – Я с ним говорил. Он, конечно, какой-то план мести вынашивал, но ничего предпринять не успел, а теперь и не рыпнется.
– А кто тогда?
– Да мало ли идиотов! Может этот наркоман. И друга твоего с моста никто не кидал, сам упал по пьяни.
– Хотелось бы верить.
– Я тут с утра поработал, – сменил тему полковник. – Вот посмотри сюда, – он достал два листа бумаги, на каждом из которых было несколько ксерокопий фотографий снятых с паспортов. – Никого не узнаешь?
На фотографиях были запечатлены молодые женщины, примерно одного возраста и одной комплекции. Номера и серии паспортов под фотографиями были предусмотрительно зачеркнуты. На втором листе я узнал Иволгу.
– Вот подружка Игоря, – указал я на нее.
Полковник изменился в лице.
– Это очень плохо, – сказал он поникшим голосом.
– Почему?
– Это жена моего шефа.
Я обалдел.
– Я же их сам и познакомил, придурок, – продолжил он.
– Кого?
– Шефа с женой и Игорешку с Нелькой. Когда они успели снюхаться?
Спарыкин прикурил вторую сигарету от первой.
– Самое интересное, что шеф меня сегодня вызвал и приказал, чтобы я через двадцать дней ехал в Чечню командиром группы. Он там одному полевому командиру крышу кроет, и если это шеф убрал Игоря, то я оттуда живым не вернусь.
Я пристально посмотрел в лицо Спарыкину, но испуга не увидел, скорее – досаду.
– Какой же Игорь все-таки осел! – в сердцах воскликнул он. – Нашел, куда пипку свою пихать! С каждым днем я все больше в нем разочаровываюсь. Да и она не лучше – блядина! Вот так вот, один мудак под старость лет женится на бляди, другой ее выпихает, а из-за этого люди гибнут!
– Может, и не из-за этого, – возразил я. – Я думаю, что все-таки из-за денег.
– Ладно, если так. Чтобы выяснить этот вопрос, у меня есть двадцать дней, – он опять закашлялся. – Что-нибудь еще?
– Я все-таки очень беспокоюсь на счет моих баксов, – робко сказал я.
– Не боись, будешь хорошо себя вести, скоро получишь их обратно.
– А как скоро?
– Давай с нашими делами разберемся.… Да и нет их у меня. Они все еще в райотделе.
– А вы точно их вернете?
– Достал, – он выкинул окурок. – Ты это…. Забудь наш разговор, и про бабу эту забудь. Это в твоих интересах.
– Про какую бабу? – прикинулся я дурачком.
– Во-во. Давай, будь, – он развернулся на каблуках, как при команде «кругом» и отбыл в неизвестном направлении.
На мой сотовый позвонил Тигран. Он просил денег. Как тут быть? Если рассчитаться с армянами, то не хватит денег для братьев Пивоваровых, а если не давать армянам, то строительство заморозится. Может, повесить этот вопрос на Спарыкина? Раз он наша крыша, пусть доказывает армянам, что все будет – тип-топ. Серега наверняка бы что-нибудь придумал. Ощущение краха приобретало новые оттенки. За последние десять дней столько плохих известий, сколько иногда за целый год не наберется.
И вот что интересно, чем больше времени проходит со дня смерти Игоря, тем лучше я о нем думаю, а Спарыкин, наоборот меняет свое мнение в худшую сторону. Я хотел поразмышлять на эту тему, но у меня опять сильно разболелась голова. Если прав бородатый, что в черепе спрятано обыкновенное вычислительное устройство, то в нем явно сели батарейки.
Мной овладела апатия. Я упал на скамейку и тупо смотрел на прохожих, на липы и голубей. В принципе, все эти неприятности временные. Когда– то все это кончится, или так, или эдак. А ведь тоска у меня не от этого, а от одиночества. Мать мне тут не опора, Серега мог бы его скрасить, так он – в больнице. Дурак я, дурак! Только сейчас я понял, что нужно мне было, пока Игореха был жив, приткнуться к нему носом и поскулить по-собачьи. Он бы мне помог. Да поздно все это.
Бабу мне надо. Все жду чего-то, ищу, а найти не могу, или не хочу, или боюсь. Искатель хренов. Запел Стинг. Это была Галя.
– Через два часа у меня последняя лекция заканчивается, – сказала она. – И после этого я свободна. Две пары и лабораторное занятие отменили из-за болезни препода. Ты как?
Если бы она знала, как я обрадовался ее звонку!
– Запросто! – заорал я в трубку. Потом вспомнил про стрелку и предложил перенести встречу на вечер.
Мы договорились, что я заеду к ней домой.
– Если я опоздаю чуток, подожди, – попросил я. – У меня с машиной неполадки. Попробую наладить «десятку», если не успею, примчусь на «москвиче».
Я поехал к своему дому. Марсель уже успел поставить колеса на машину, но фары все еще были разбиты. При дневном свете повреждения выглядели еще ужаснее, и у меня опять испортилось настроение. Минут пятнадцать я ходил вокруг своей тачки, оценивая, во сколько выльется кузовной ремонт. На заднем сидении я заметил фары, лампочки и стекла. Видимо Марсель успел купить запасные части, но из-за нехватки времени перенес монтаж на более поздний час.