– Нет. – Он сложил листок, который читал, и спрятал его в нагрудный карман. Они постояли в молчании. В его голубых глазах была печаль. Она вспомнила историю с его сыном.
Кристина заказала выпивку.
– Ты выглядишь мрачным и озабоченным или равнодушным.
– Вовсе нет, – сказал он, – просто дела. – Неловко переступил с ноги на ногу.
– Всего лишь тяжкий груз дел?
– Именно так, – сказал он. – Каждый делает хорошую мину при плохой игре и при первой же возможности всаживает нож в спину другому.
Она коснулась шрама на его руке, погладила его.
– Почему ты стал бизнесменом?
– Хотел делать деньги.
– А другие склонности были?
– Ты имеешь в виду артистические, музыкальные? Хотел ли я стать танцором-чечеточником?
– Тебе лучше знать.
– В то время я думал, как прокормить свою семью.
Она отпила из бокала, не зная, что сказать. Неужели он никогда не мог заниматься тем, что нравилось?
– В твоей жизни произошло такое, чего не ожидал? – спросила она.
– А разве бывает иначе, Мелисса? Не сомневаюсь, что с тобой тоже что-то случалось, к чему ты не была готова.
– Я думала, что ты видишь во мне просто привлекательную женщину, которой нравится с тобой болтать. Хочешь узнать больше? – Она почувствовала, что от выпивки загорелись щеки.
– Ты, без сомнения, привлекательная и молодая. Почему же не замужем или не встречаешься с каким-нибудь замечательным парнем?
– Если бы только знал.
– Ну, не преувеличивай.
– Слушай, вчера, когда я услышала, как ты распекаешь кого-то по телефону, а потом увидела твой отсутствующий взгляд, который ты бросил на меня, я подумала – вот наконец-то живой человек. – Она мягко шлепнула его по руке. – Понятно?
– Понятно. – Он улыбнулся. – А в тебе что-то есть.
– Мне приходится производить впечатление, – поддразнила она его. – Как же иначе я привлеку твое внимание?
– В этом смысле ты преуспела.
– Я заметила, что у тебя что-то со спиной.
– Я в полном порядке. – В его голосе послышалась сухость.
– Ты просто ходишь слишком прямо, вот и все.
Он промолчал.
– У тебя была травма?
Он вынул из нагрудного кармана знакомый ей листок бумаги, кинул на него взгляд, потом сложил и спрятал обратно.
– Это случилось давно.
Они снова замолчали. Ей захотелось поцеловать его в бровь. Он не может начать разговор о чем хочет, просто не знает как. Она склонилась к нему поближе.
– Чарли? – прошептала она.
– Да?
Она нежно поглаживала его руку, вернее, материю костюма.
– Сними номер.
– Здесь?
Она кивнула.
– Конечно. Ты приляжешь, я буду массировать тебе спину и услаждать приятной беседой.
Он внимательно посмотрел на нее, в глазах была грусть.
– Мелисса, ведь я не молод. Я…
Она прикоснулась пальцем к его губам.
– Доверься мне, – прошептала она. – Мы ограничимся беседой, если это все, чего ты хочешь.
Он тяжело вздохнул и вытащил бумажник. Положил кредитную карту на стойку бара, взял салфетку и написал на ней: «Мне нужна комната на двоих сейчас. Устройте это, пожалуйста. Пятьсот долларов чаевых». Подозвал бармена и положил перед ним кредитку и салфетку.
Тот прочитал просьбу, моргнул в знак согласия и, не посмотрев на Кристину, исчез, чтобы сделать звонок.
В номере было слишком холодно, он выключил кондиционер. Сквозь окна проникал последний свет угасающего дня. Он сел в мягкое кресло. Вглядись в его глаза, сказала она себе, тогда кое-что поймешь. Слова – это маскировка, как и твои собственные. Она закурила.
– Мне, наверное, не следует здесь курить?
– Все равно.
Она сделала одну затяжку и затушила сигарету. Удастся ли соблазнить его? Мысли были только об этом.
– Чем ты занимался, когда был в моем возрасте? – спросила она.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– Я летал на самолетах. Она была удивлена.
– На каких самолетах?
– Реактивных истребителях.
Она пыталась связать то, что он сказал, с человеком, которого видела перед собой.
– Я делал Мах-два множество раз. Это что-то около тысячи шестисот миль в час.
– Ты летал во время Вьетнамской войны?
Он кивнул.
– Ты сбрасывал бомбы?
– Да.
– Ракеты, напалм?
– Да, все это.
– И ты видел Сайгон во время войны?
– Точно так.
– Ты изменял своей жене?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
– Почему?
– Это меня не сильно интересовало.
– А что сильнее?
– Полеты.
– Ты все еще летаешь?
– Только бизнес-классом.
– У тебя удачный брак, я думаю.
– Вполне нормальный.
– А что это значит?
– Все хорошо.
– Она когда-нибудь изменяла?
– Всякое могло быть, но не думаю. Я надолго уезжал, в нашей жизни было много неопределенности. Вообще-то я вовсе не тот человека, который легко прощает или не видит ничего особенного в измене. Но при тех обстоятельствах я бы не очень возражал.
– А ты ее когда-нибудь спрашивал?
Он покачал головой. Нет – не спрашивал.
– Почему?
– Какая разница…
– На сколько ты уезжал?
– Пару раз на шесть-семь месяцев.
– Но ведь это было давно, – сказала Кристина, сидя на краешке кровати.
– Да, это уже история.
– Итак, ты служил во флоте…
– Прошу прощения, в ВВС.
– Ну да, конечно, в ВВС. А потом стал бизнесменом.
– Можно сказать, что и так.
– Я могла бы быть твоей дочерью. Извини, вырвалось…
Он заерзал в кресле.
– Ты младше моей дочери, Мелисса.
– Расскажи все-таки о своей спине.
– Я перенес несколько операций.
– Как ты ее повредил?
Он закрыл глаза и вздохнул.
– Я не люблю вспоминать это.
Похоже, у него какая-то неизлечимая болезнь, подумала она.
– Прости, Мелисса. – Он поднялся и начал ходить по комнате. – Понимаешь, я хочу быть с тобой, но именно это меня и беспокоит. Я всегда играл по правилам. Сейчас же… В общем, у меня есть разные причины для дурного настроения.
Она придвинулась к нему, взяла его руку и погладила шрам. Они молчали. Кристина разглядывала его: он определенно был очень красивым мальчиком и сейчас хорош – в отличном костюме, очень изысканный, несмотря на хромоту. Кристина чувствовала себя с ним удивительно хорошо. Она стала снимать с него пиджак. Он не помогал, но и не сопротивлялся. Повесила пиджак на ручку кресла.
– Все нормально? – прошептала она.
Он промолчал. Развязала его шелковый галстук и положила на пиджак. Она слышала его дыхание, губы крепко сжаты. Расстегнула рубашку, под ней была футболка, заставила его поднять руки, почувствовав соленый, терпкий запах мужчины. Он повернулся к ней, она провела по его торсу руками. Плечи и позвоночник были покрыты большими шрамами.
– Можно дальше? – прошептала она.
Он закрыл глаза. Она наклонилась и развязала его ботинки. Сняла их и поставила в сторону, каблук к каблуку. Потом расстегнула ремень и брюки, которые упали на пол. Он медленно освободился из штанин. Она провела руками по его ноге и внезапно остановилась, не веря своим ощущениям. Гладкая поверхность бедра вдруг обрывалась кратером сквозного ранения. Значительная часть плоти на бедре просто отсутствовала. Ее руки скользнули по его икрам к носкам. Она сняла их. На левой ноге не хватало двух пальцев. Кристина посмотрела ему в лицо, нежно положив руки на грудь. Его кожа была теплой. Я хочу его, подумала она, действительно хочу. Она сдернула с него трусы. На ощупь его член был мягким, вполне нормальным. Потрогала мошонку, нащупав на ней рубец от шрама. У него было одно яичко. Она подержала его в руке и посмотрела на Чарли. Его глаза были закрыты, он слегка дрожал.
– Ты попал в аварию? – прошептала она.
– Меня сбили.
– Попал в плен?
Он кивнул.
– Расскажи мне.
Он закрыл глаза.
– Расскажи, пожалуйста.
Его глаза оставались закрытыми. Она прижалась губами к его груди. Как он изуродован и как прекрасен! Я люблю этого мужчину, сказала она себе. И прижала его к кровати.
– Я не уверен, что я…
– О чем ты? – спросила она нежно.
– Я уже немолод, – извинился он. – И к тому же моя спина.
Она помогла ему языком, он не возражал. Его член напрягся.
Она выскользнула из своей одежды.