Эмма Маррис (которая признает, что почти не проводила времени в дикой природе), утверждает в Rambunctious Garden: Saving Nature in the Post-Wild World, что дикая природа ушла навсегда, что мы все должны привыкнуть к идее об окружающей среде как о якобы человеком построенной, и что это якобы потенциально хорошая вещь.
Является ли антропоцен кульминацией человеческого безумия или началом человеческой божественности? Будет ли наступающая эпоха истощенной и постапокалиптической или будет со вкусом обставлена поколениями технологически продвинутых инженеров экосистемы? Философы окружающей среды в настоящее время вовлечены в горячие споры о пределах человеческой деятельности. Это обсуждение особенно увлекательно, потому что ... все дело в нас!
Жизнеспособность версии антропоцена - назовем его техно-антропоценом - «за которую мы отвечаем и любим», вероятно, зависит от перспектив развития ядерной энергетики. Концентрированный, надежный источник энергии потребуется, если мы хотим поддерживать и развивать индустриальную цивилизацию, и почти все согласны с этим - вне зависимости от того, находимся ли мы в точке «пика добычи нефти» 5 - ископаемое топливо не будет продолжать подпитывать цивилизацию энергией в ближайшие столетия.
Солнце и ветер являются более экологически чистыми источниками, но они диффузны и непостоянны. Из существующих в обществе источников энергии, не являющихся ископаемыми, только атомная энергия является концентрированной, доступной по запросу и (возможно) способной к значительному распространению. Таким образом, не случайно сторонники техно-антропоцена, такие как Марк Линас,
Стюарт Брэнд, Тед Нордхаус и Майкл Шелленбергер также являются большими сторонниками ядерной энергетики.
Но перспективы современных ядерных технологий не радужны. Разрушительные аварии на Фукусиме в 2011 году напугали граждан и правительства по всему миру.6 Япония будет бороться с радиацией и воздействием на здоровье в течение десятилетий, если не столетий.7 До сих пор нет хорошего решения для хранения радиоактивных отходов, образующихся, даже когда реакторы работают по плану.8
Атомные электростанции дороги в строительстве и, как правило, страдают от значительного перерасхода средств.9 Мировые поставки урана ограничены, и к середине века, вероятно, возникнет дефицит даже при отсутствии значительного расширения электростанций10, атомные электростанции связаны с распространением ядерного оружия11.
В 2012 году журнал The Economist посвятил специальный выпуск отчету по атомной энергии; что характерно, доклад был озаглавлен «Атомная энергетика:
мечта, которая провалилась» 12. Его вывод: атомная промышленность может находиться на грани развития лишь в нескольких странах, в основном в Китае; в других местах - на жизнеобеспечении.13
Ничто из этого не пугает сторонников техно-антропоцена, которые заявляют, что новые ядерные технологии могут выполнить обещания, изначально данные для нынешнего парка атомных электростанций. Центральным элементом этой новой технологии является интегральный быстрый реактор (IFR).
В отличие от легководных реакторов (которые составляют подавляющее большинство эксплуатируемых сегодня атомных электростанций), в IFR в качестве теплоносителя будет использоваться натрий. Ядерная реакция IFR использует быстрые нейтроны, и она более тщательно потребляет радиоактивное топливо, оставляя меньше отходов. Действительно, ППП могут использовать существующие радиоактивные отходы в качестве топлива. Кроме того, они, как утверждается, обеспечивают более высокую операционную безопасность и меньший риск захвата террористами.106
Эти аргументы убедительно приводятся в документальном фильме 2013 года «Обещание Пандоры», снятом Робертом Стоуном14. В фильме утверждается, что ППП - это наша цель, лучший инструмент для смягчения антропогенного глобального потепления, и далее предполагает, что заблудшие бюрократы намеренно пытались саботировать разработку реакторов IFR.
Однако критики фильма говорят, что эти утверждения преувеличены, а технология быстрых реакторов очень проблематична. Более ранние версии реактора-размножителя на быстрых нейтронах (одной из версий которого является IFR) оказались коммерческими провальными и катастрофами для безопасности.
Сторонники интегрального реактора на быстрых нейтронах, говорят критики, упускают из виду его непомерные затраты на разработку и развертывание и сохраняющиеся риски распространения. IFR теоретически только «трансмутирует», а не устраняет радиоактивные отходы. Однако до широкого внедрения этой технологии еще несколько десятилетий, а использование жидкого натрия в качестве хладагента может привести к пожарам и взрывам15.
Дэвид Бьелло, пишущий в Scientific American, заключает, что «на сегодняшний день реакторы на быстрых нейтронах без столку потребили шесть десятилетий и 100 миллиардов долларов со всего мира, так что остается «выдавать желаемое за действительное» »16.
Даже если сторонники реакторов IFR правы, есть одна гигантская практическая причина, по которой они могут не обеспечивать энергию в антропоцене: мы, вероятно, не увидим от них выгоды достаточно скоро, чтобы что-то изменить. Проблемы изменения климата и истощения запасов ископаемого топлива требуют действий сейчас, а не через десятилетия.
При наличии достаточного инвестиционного капитала и при условии, что у нас были десятилетия для улучшения существующих технологий, реакторы IFR действительно могут показать значительные преимущества по сравнению с нынешними легководными реакторами (только многолетний опыт может сказать наверняка). Но у нас нет роскоши в виде безграничного инвестиционного капитала, и у нас нет десятилетий, чтобы исправить ошибки и создать эту сложную, непроверенную технологию.
Вердикт журнала Economist остается в силе: «[Не] ядерная энергетика будет по-прежнему порождением политики, а не экономики, причем любой рост будет зависеть от политической воли или побочного эффекта защиты электроэнергетических компаний от открытой конкуренции .... Ядерная энергия никуда не денется, но ее роль, возможно, никогда не будет более чем маргинальной ».
Бросая вызов риску избыточности, я четко сформулирую: дешевая энергия в изобилии является предпосылкой техно-антропоцена.
Мы можем справиться с проблемами истощения ресурсов и перенаселения, только затрачивая больше энергии. Заканчивается пресная вода?
Просто постройте опреснительные установки (которые потребляют много энергии). Деградация верхнего слоя почвы, чтобы произвести достаточно зерна, чтобы прокормить десять миллиардов человек?
Просто постройте миллионы гидропонных теплиц (для их строительства и эксплуатации требуется много энергии). Поскольку мы разрабатываем более глубокие месторождения металлов и полезных ископаемых и перерабатываем руды с более низким содержанием, нам потребуется больше энергии.
Повышение энергоэффективности может помочь нам добиться большего с каждым приростом мощности, но рост населения и рост уровня потребления на душу населения с лихвой преодолеют этот выигрыш (как они постоянно делали в последние десятилетия). Как ни крути, если мы хотим сохранить нынешнюю траекторию роста индустриального общества, нам потребуется больше энергии, она нам понадобится в ближайшее время, и наши источники энергии должны будут соответствовать определенным критериям - например, Эти основные критерии можно свести к четырем словам: количество, качество, цена и сроки. Ядерный синтез теоретически может дать энергию в больших количествах, но не скоро.
То же самое и с термоядерным синтезом (даже если - и это большое если - можно подтвердить, что процесс действительно работает, и его можно расширить). Биотопливо обеспечивает очень низкую окупаемость энергии, вложенной в его производство (решающий вопрос качества). Тепловая энергия океана и энергия волн могут служить прибрежным городам, но, опять же, эту технологию необходимо испытать и расширить.