- Да.
- Ты - мой друг.
- Да.
- В таком случае и говори со мною как друг, а не как подчиненный.
- Благодарю, - проговорил канадец, отнимая свою руку и отворачиваясь, чтобы скрыть охватившее его волнение, - благодарю, господин граф!.. Это правда... Моя семья всегда была предана вашей... и когда там... в Квебеке я случайно услыхал ваше имя, мое сердце затрепетало от счастья, и я поспешил к вам... Несмотря на то, что я родился в Новой Франции, я считал себя прирожденным слугой вашим и вашей семьи... Вы сами видели, что я не заставил себя ждать. Я предложил свои услуги, и вы взяли меня... Договор заключен и только одна смерть может разлучить старшего сына моего отца с наследником графа де Жюмонвиля.
- Я очень рад слышать от тебя это... и я, когда-нибудь, поговорю с тобой еще раз по этому поводу.
- Потом, - сказал Бержэ с видимым замешательством.
- Да, когда мы исполним возложенное на меня поручение.
- Разумеется.
- Ты мне расскажешь тогда все, чего я не знал до сих пор.
- Успеем еще.
- Ты мне расскажешь, почему покинул Францию твой отец... - продолжал капитан.
- О! рассказ о жизни таких бедняков, как мы, не может представлять особенного интереса.
- Все, что тебя касается, очень интересует меня.
- Я всегда к вашим услугам, господин граф.
- Кроме того, - продолжал молодой человек, - я ведь и приехал-то в Америку только за тем, чтобы собрать некоторые сведения...
Замешательство канадца все возрастало.
Граф де Жюмонвиль продолжал говорить, не замечая его смущения, заметить которое, впрочем, мешал мрак наступающей ночи.
- Надеюсь, ты мне поможешь в моих розысках?
- Я сделаю все, что будет зависеть от меня, хотя я и не совсем понимаю вас, - отвечал Бержэ, который, казалось, чувствовал себя, как на иголках.
- Дело идет об одном из моих двоюродных дедов...
- А! Понимаю...
- Он был, если я не ошибаюсь, капитаном Кариньянского полка.
- Но...
- Он вместе со своим полком отправился в Америку и там остался.
- Ну, а потом?
- А потом мы уже не имели о нем никаких известий. Мы долго разыскивали его, но все наши хлопоты пропали даром: он точно канул в воду.
- В этом нет ничего необыкновенного, господин граф.
- Почему?
- Да просто потому, что, сделавшись колонистом, он, как и множество других людей, переменил имя, - отвечал канадец с некоторым колебанием в голосе.
- Зачем?
- Ах! Господин граф, все это такие вещи, которые с первого взгляда кажутся непонятными европейцу... Но, видите ли, когда пройдет несколько времени после того как покинешь Старый Свет для Нового, город для леса, когда поймешь, что настоящее счастье возможно только в глубине лесов, тогда явится желание отрясти прах с ног и сделать это так, чтобы на тебе не осталось ни одной городской пылинки. Ну, а когда начинают жизнь снова, само собою разумеется, меняют имя и чувствуют себя отлично.
- Да, - пробормотал молодой человек. - Может быть, оно и так, а может быть, и нет. Но мне все-таки хотелось бы узнать, какая судьба постигла нашего родственника.
- Может быть, вы это узнаете когда-нибудь.
- Ты думаешь?
- А почему бы и нет! - повторил охотник с видимым волнением.
Нет сомнения, что, если бы канадец мог дать разговору другое направление, капитану де Жюмонвилю не удалось бы вытянуть из него ни одного слова больше; но охотник слишком почтительно относился к своему начальнику и, конечно, не считал себя вправе перебить его.
Капитан, между тем, продолжал:
- Родственник, о котором я говорю, исчез более тридцати лет тому назад.
- Тридцать лет - тридцать дней! Время - самый лучший способ для раскрытия тайн. А вы не позволите мне предложить вам один вопрос, господин граф?
- Говори.
- Почему вам именно так хочется раскрыть эту тайну?
- Да ведь я же тебе говорил, что я хочу собрать сведения об одном из моих двоюродных дедов? Если бы я даже и не интересовался им лично, я не мог бы остаться равнодушным к тому, что он носит наше имя, и может набросить на него тень.
- А если бы он переменил имя?
- Возможно ли это?
- Этого я не знаю.
- Кроме того, признаться тебе, дружище Бержэ, во всей этой истории есть нечто такое, что очень сильно затронуло мое любопытство.
- А, любопытство!.. - пробормотал охотник, - хотя теперь и не время для этого... Мы должны обратить внимание на Другое.
Граф де Жюмонвиль продолжал начатый разговор, как бы не слыша того, на что старался обратить его внимание канадец.
- Хотя это и очень запутанная история и слышал я ее еще ребенком, Бог знает сколько лет тому назад, но мне помнится, что отец мой говорил, будто мой родственник был замешан в какой-то кровавой истории.
- Не совсем так. Внезапное исчезновение деда стояло в тесной связи с какой-то катастрофой... мой отец отлично знал всю эту историю.
- А он не рассказывал вам ее? - спросил охотник.
- Подробно никогда. Я пробовал раза два заговорить с ним об этом, но он всегда сворачивал разговор на другое.
Бержэ вздохнул свободнее.
- Ваш отец, - сказал он, - по всей вероятности, думал, что лучше предать забвению всю эту историю.
- Весьма возможно. Наше путешествие по лесам, эта торжественная тишина, вся эта поэзия пустыни невольно заставили меня вспомнить эту историю. Мы поговорим с тобой об этом в другой раз, а теперь скажи мне, что именно тебя так обеспокоило и заставило подойти ко мне?
- Теперь, пожалуй, уже поздно, - процедил сквозь зубы Бержэ.
- Ворчун! - улыбнулся молодой человек. - Что же особенного могло случиться за эти несколько минут?
- Ничего. А вы можете поручиться, что все обойдется благополучно?
- Все в руках Божьих. Надеюсь, ты не станешь требовать от меня, чтобы я предсказывал будущее.
- Конечно.
- Ну, однако, скажи же, что тебе от меня нужно?
- Чтобы вы разрешили мне отлучиться на один час затем, чтобы осмотреть, все ли спокойно в окрестностях.
-А, а! Да ты, кажется, боишься чего-то?
- Говоря откровенно, да.
- Чего?
- Индейский вождь, который идет вместе с нами, открыл в лесу много следов, а кроме того, я и сам напал на следы.
- Охотников?
- Нет.
- Может быть, таких же, как и мы, путешественников?
- Нет.
- Чьи же в таком случае эти следы?