Представитель этой славной фамилии поселился здесь, в Канаде, прельщенный красотами природы и теми благами, которые сулила эта тогда еще девственная почва. Сто человек его вассалов пожелали разделить с ним его судьбу. Он основал колонию, которая сперва процветала, а затем совершенно распалась после его внезапной и неожиданной смерти.
В более недавнее время, т. е. за тридцать лет до начала нашего рассказа, младший член фамилии де Виллье, офицер кариньянского полка, в свою очередь, поселился в Новом Орлеане. Но и в этой новой стране какой-то странный рок тяготел над этим древним родом: новый колонист исчез в один прекрасный день, так что никто даже и не мог объяснить причины, заставившей его поступить таким образом, как не могли сказать, где именно он нашел себе убежище. Все самые тщательные розыски не привели ни к чему. Все было напрасно.
Но как бы там ни было, фамилия Кулон де Виллье была хорошо известна и пользовалась большим уважением в Канаде
Здесь жили в большом числе потомки прежних вассалов этого рода. Несмотря на многие годы, прошедшие со времени переселения отцов в Новый Свет, эти честные люди с глубочайшим уважением хранили память о своем сеньоре и прежнем владыке
Граф Луи де Виллье, одаренный, подобно своим предкам, пылкою душой и подвижным характером, очень скоро пресытился прелестями парижских будуаров и жизнью при дворе короля Людовика XV.
Этот развращенный король слишком много отдавал времени любовным похождениям и благодаря этому почти не обращал внимания на заслуги состоявших при нем придворных, если они не принадлежали к числу излюбленных им куртизан.
Молодой дворянин обратился с просьбой разрешить ему отправиться в Америку, куда уже несколько лет тому назад переселился его старший брат.
Министр Людовика XV заставил довольно долго упрашивать себя, видимо, желая придать разрешению характер особой милости.
Наконец, разрешение все-таки было получено. Граф де Виллье простился со своими друзьями и отправился а Гавр, куда он так спешил, что успел застать еще в гавани корабль, отправлявшийся в Квебек — столицу колоний в Новой Франции.
Молодой человек носил прекрасное имя, и это имя, в соединении с благородством и репутацией первого щеголя Версаля, открыло ему настежь все двери самых аристократических домов в Канаде.
Здесь граф Луи де Виллье, со всем пылом и самонадеянностью молодого человека, не думающего о последствиях, очертя голову бросился в вихрь светских развлечений. Он волочился за всеми женщинами, должны мы прибавить, чтобы не уклониться от истины. Женщины очень редко относятся сурово к ухаживанью молодого блестящего кавалера, в особенности же по ту сторону океана. В некоторый промежуток времени наш молодой искатель приключений сделался кумиром прекрасного пола Канады.
Тут надо сознаться, что молодой офицер, так порицавший разгульную и безумную жизнь версальского двора, превратившись в американского искателя приключений, вместе с тем как бы утратил отвращение к тому, что он так порицал, и со всем пылом своей молодой необузданной натуры бросился в вихрь удовольствий праздного светского общества.
Граф де Виллье как нельзя более был подготовлен для той роли, которую ему пришлось играть в высшем обществе Квебека. Но увы! Все проходит и все имеет свой конец в этом мире. Человек скоро пресыщается всем этим и ему надоедает быть предметом ласк и обожаний с утра и до вечера. Подобного же рода история произошла и с графом де Виллье.
Разочарование и пресыщение наступили даже гораздо раньше, чем он мог ожидать. Он исчез на некоторое время. На все присылаемые ему приглашения, он не отвечал ни слова. Его нельзя было больше встретить ни в великосветских салонах, ни в наиболее посещаемых кабачках, ни на прогулках, где собиралась вся квебекская молодежь. В продолжение недели только и речи было, что о нем одном.
Но в Квебеке, как и в Париже, восемь дней равняется восьми векам. К концу недели любопытство, возбужденное исчезновением Дон-Жуана, стало заметно ослабевать. Покинутые им прекрасные дамы, которые могли бы составить такой же длинный список своих поклонников, как и знаменитый испанский обольститель, вспомнили других обожателей. Еще несколько дней, и имя его уже не упоминалось больше в разговорах. Он был забыт.
А, между тем, Луи де Виллье не без причины так неожиданно скрылся из мира, полного наслаждения и удовольствий.
В числе креолок, считавшихся в то время царицами моды и красоты в салонах Квебека, особенно выделялась одна. Многочисленные поклонники тщетно добивались ее благосклонности. Ее репутация неприступной добродетели оставалась все время непоколебимой и незапятнанной; ее доброе имя строго возвышалось на своем пьедестале, окруженное всем, что было молодого, богатого и блестящего в высшем обществе Канады. Ее мраморного сердца ни на секунду не коснулось жаркое пламя любви обожавших ее ухаживателей. Ни один луч любви не мог растопить льда ее требовательного ума.
В обществе то и дело называли имена ее поклонников, сделавшихся жертвами своей страсти. Один всадил себе в грудь кинжал, потому что она отказала открыть ему дверь в один из бурных вечеров. Другой угрожал поджечь ее дом, где она всегда жила, и сгореть вместе с ней, если она откажется выйти за него замуж. Она ограничилась тем, что переехала на свою виллу в окрестностях Квебека.