Приблизиться к месту пиршества Женя так и не решился. Обходя ароматизированные кусты по большому радиусу, чтобы меньше травмировать обоняние, он внимательно глядел под ноги, чтобы часом не наступить на какой-нибудь далеко утащенный кусок. Таких, собственно, было немного. Большая часть зверья предпочитала пировать, не отходя далеко от, так сказать, кассы. Тем не менее, чувство брезгливости заставляло держаться поодаль от столь малоаппетитного декора. Кусок кости, обрывок ткани, клочок бумаги, еще тряпка…
Бумага? Женя, не сразу отреагировал на находку. Когда же осознал, то остановился, как вкопанный. Вернулся на пару шагов назад, наклонился, стараясь не дышать. Свернутый в несколько раз лист обычной офисной бумаги был измазан кровью, изгрызен мелкими зубами и насквозь промочен росой. Женя двумя пальцами поднял находку и, брезгливо морщась, развернул. Когда-то это была карта, вернее, грубый, нарисованный карандашом от руки, план. Большая часть рисунка была безнадежно испорчена, а в центре листа была выгрызена изрядная дыра. Более-менее отчетливо можно было разобрать только два значка: рисунок дома у левой стороны листа, примерно посередине, и дерево с раздвоенной вершиной в верхнем левом углу. Да, найти бы вчера эту бумагу в целости, глядишь — сегодня бы не пришлось рыскать по лесу. А сейчас… Эту бумажку ни к местности не привязать, ни себя на ней определить. Впрочем, выкидывать находку Женя не стал. Сложил листок и убрал поглубже в карман. Заодно заметил себе на будущее: обыскивать тела нужно тщательней и раздевать сразу. Зачем раздевать? Затем, что жаба. И если уж он так круто попал, то ни один кусок ткани лишним не будет.
Аккуратно прибрав листок, Женя двинулся дальше. Маршрут был намечен заранее. Он прошел к тому месту, где накануне была привязана Снежана (чтоб ей сей же час сто раз икнулось), и завернул к северо-востоку, обходя по большой дуге свою палатку. Шел не слишком быстро, осматриваясь по сторонам, чтобы не пропустить ненароком чего-нибудь интересного или не напороться на очередных негров. Часа через три такой ходьбы, путь ему преградила сплошная полоса густого кустарника. Он поглядел вправо-влево и, не увидев прохода, вздохнул, поднял руки, прикрывая лицо, и принялся проламываться через колючки. А пробившись, оказался на самой обыкновенной грунтовке. На радостях он исполнил энергичный жест рукой, сопроводив его эмоциональным:
— Йеху-у-у!
И даже попытался сплясать что-то вроде того самого «тустепа», но тут же скривился: мышицы, были не согласны со столь буйным поведением.
Чуток успокоив эмоции, Женя принялся изучать подвернувшуюся под ноги дорогу. Судя по всему, по ней никто ни разу не ездил. По крайней мере, никаких следов ни от ботинок, ни от колес не обнаружилось. Широкая, ровная, без единой ямки, присыпанная красноватым гравием, дорога уходила в обе стороны, скрываясь за поворотами. И эта вот находка была во сто раз ценнее бумажки. Даже ребенку понятно: дороги строят люди, и они обязательно куда-то ведут. К жилью, например. Не бывает (по крайней мере, такие случаи не были известны Жене), чтобы посреди леса просто так проложили кусок грунтовки, начинающейся из ниоткуда и уходящей в никуда. Осталось выбрать направление. Направо, на восток — там негры. Туда сходить на разведку, наверное, стоит, но уж явно не сейчас. Значит, налево. Сразу побежать или девчонок тащить? Фиг знает, сколько эта дорога тянется. Но было бы неплохо до ночи еще немного отодвинуться от бандитских районов. Значит, нужно вернуться к палатке, перекусить и по дороге хоть километров пять протопать. А, может, и все десять — это не по лесу продираться.
Женя повернул и принялся ломиться сквозь кусты в обратном направлении. На радостях он развил такую скорость, что уже через полтора часа вышел к лагерю. Заодно оценил, как легко обнаружить их палатку по запаху дыма: он чувствовался, по меньшей мере, за километр. Позже к дыму костра добавился еще и дым от сигарет. Тоже неслабый демаскирующий фактор. Но когда радостный Женя вылетел к костру, он увидел картину, поразившую его до глубины души. Повернувшись спиной к подруге, Ольга сидела около костра, мешая что-то в котле. Рядом на вытащенном из палатки матрасе полулежала Снежана, курила трофейные сигареты и пила прямо из фляжки Женин коньяк. Радом с матрасом валялось несколько окурков, смятая пачка из-под дамских сигарет и пустая банка из-под сгущенки.