(Очень растроганно.) Обожаю эту современную музыку.
Стернборг. Я рад, что такой тонкий знаток, как ты, ценит наше искусство.
Полоний (неистово). Все художники и самые незаурядные умы в Дании знают, скольким они мне обязаны. А я знаю, как с ними разговаривать. Бедный Йорик бывал у меня на обедах. Я сам, как тебе известно, играл Юлия Цезаря на Капитолии. Это я пригласил актеров ко двору Клавдия, и только благодаря моему личному вмешательству в Эльсиноре состоялась премьера «Убийства Гонзаго».
Восьмиглазый. А на кой черт?
Полоний (с возрастающим неистовством, стуча кулаком об стол). Потому что я хотел — и сумел — доказать, что как раз в условиях усиленной опеки со стороны войска и полиции искусство расцветает прямо-таки необыкновенно.
Фортинбрас внезапно просыпается, вытаскивает кинжал и ищет кого-то взглядом, намереваясь заколоть. Восьмиглазый успокаивающе хлопает его по плечу. Фортинбрас прячет кинжал в ножны и засыпает.
Стернборг. А какая была реакция на представление?
Полоний. О, это был исключительный успех! Весь мир с радостью отметил это знаменательное событие, послужившее доказательством творческой свободы в Дании. Публика, разумеется, не могла прийти из-за комендантского часа, но король Клавдий так разволновался, что с ним случился сердечный припадок и в середине первого акта пришлось его вынести из залы. Мне и моей жене пьеса очень понравилась. Впрочем, в нашей семье живы старые культурные традиции. Моя дочь Офелия даже играла в театре, прежде чем начала работать в полиции.
Фортинбрас вскакивает. Все смотрят на него выжидающе.
Фортинбрас. Иду блевать. (Делает несколько нетвердых шагов, тяжело падает на пол и начинает храпеть.)
Стернборг (Полонию). Я должен тебе признаться, что мы здесь, в Норвегии, немного разочарованы развитием событий в Дании.
Полоний. А Клавдиевы ямы?
Стернборг. Эффектно, однако, нефункционально. Наш король хочет, чтобы ты занял место Клавдия на датском троне.
Полоний (неуверенно). Но… Клавдий жив.
Стернборг. Граница между жизнью и смертью неслыханно зыбкая… Ты любишь короля Клавдия?
Полоний (неуверенно). Это очень достойный король.
Стернборг. Это убийца. На его руках — кровь.
Полоний. Абсолютно точно.
Стернборг. С другой стороны…
Полоний. Конечно…
Стернборг. Я еще ничего не сказал.
Полоний. Совершенно справедливо.
Стернборг. Полоний, возвращайся в Данию и жди.
Полоний. Слушаюсь. (Встает, некоторое время ждет, но Стернборг повернулся к нему спиной; неуверенно.) Так я могу возвращаться?
Снова никакой реакции.
Мне кажется, будет, пожалуй, лучше, если я уйду по-английски. (Кланяется и уходит.)
На полу спит пьяный Фортинбрас. Восьмиглазый и Стернборг, завершая обед, анализируют ситуацию.
Стернборг (довольный). Похоже, Гамлет поверил, будто это король Клавдий убил его отца. Теперь у Гамлета не будет времени на мятежников. Хочешь побиться об заклад, что через неделю Гамлет убьет Клавдия?
Восьмиглазый. Готов держать пари. И что тогда? Прикончим Гамлета и сделаем королем Полония, да?
Стернборг. Полония?! Да ты что! Датчане ненавидят его точно так же, как Клавдия. Что ты думаешь о его сыне Лаэрте?
Восьмиглазый. Неплохой фехтовальщик и полный идиот.
Стернборг. Звучит недурно. Полоний что-то говорил, будто Лаэрт его любит.
Восьмиглазый. Ага.
Стернборг. Дадим Лаэрту шанс доказать его сыновнюю любовь. Как ты смотришь на то, чтобы заколоть Полония через портьеру и впутать в это Гамлета?
Восьмиглазый. Гамлета?
Стернборг. Конечно. Гамлет убьет Клавдия, Лаэрт убьет Гамлета, женится на его матери, станет королем и возьмется за мятежников. Пошли кого-нибудь вслед за Полонием и приготовь письмо с выражением соболезнования Лаэрту. Только чтобы не получилось, как последний раз, когда соболезнующее письмо, адресованное матери Гамлета, пришло за неделю до смерти ее мужа. (Показывая на Фортинбраса.) А теперь кончим это дело.
Подойдя к пьяному Фортинбрасу, Восьмиглазый заносит над ним обнаженный меч, но не успевает опустить: из-за сцены слышен мощный взрыв.