– Отличная еда, – одобрил он.
– Валера, ты вечером поменьше налегай, у тебя лишних десять кеге, – «обеспокоилась» здоровьем деверя Светлана.
– Я с этими поездками уже сбросил десять кеге, – сообщил он невестке.
– Посмотри, в какой великолепной форме Иннокентий Петрович, – медовым голоском сообщила Светлана. Мышкин приосанился.
– Ты мне что, концлагерь хочешь устроить, – удивился Валера, – бабы меня худого разлюбят.
– Тебя и сейчас никто не любит, – зло констатировала Света.
– Злая ты, Светка, уйду я от вас, – обиженный Валера опять вспомнил Фёклушку и загоревал.
* * *– Зачем Вы так, милая Светлана? Валерий Владимирович расстроился, – пожурил Мышкин свою любовь. (Как он посмел?)
– Приходит незваный, портит настроение, а я еще и виновата, – возмутился ангел во плоти.
– Конечно, Вы не виноваты, – пылко запротестовал Мышкин, и осмелился поцеловать даме ручку.
Светлана немного оттаяла, и ужин продолжился в доверительной атмосфере. Правда, Светлана пару раз еще хмурила брови, но только для того, чтобы Мышкин снова целовал даме ручку. Свете было весело, Иннокентий Петрович был счастлив.
«Может переспать с ним», – подумала после третьего фужера Светлана, – «нет, он неправильно поймет». Но на брудершафт они все-таки выпили.
Глава 5. Первые хрононеприятности.
Успехи имеют внутри себя скрытые проблемы. Но до определенного момента, мы об этом не догадываемся.
23 октября 2007 года
Грузчики перетаскивали в 1894 год очередную партию оборудования.
В С-Петербург с Каспия по Волге пришел первый танкер с нефтью. Пришел на десять лет раньше срока. Яковлев договорился с Тройниным, и они решили строить нефтеперегонный завод. Коробов старший переложил вопрос на племянника. И Никита развернулся, потребовал себе треть акций только за проект завода. Теперь он наживался на оборудовании.
Светодиоды мигнули разом. «Лифт» перешел на режим разогрева, а ящик с оборудование перерезало пополам.
«Какой ровный срез. Отличная гильотина получится», – отстраненно подумал Никита под вопли грузчиков, – «простые ребята быстро схватывают суть! Хорошо все целы.»
Пришлось звонить Китину. Выяснив вопрос о наличии устройств бесперебойного электропитания, Николай Петрович надолго задумался.
– У меня давно на пиках переходов характеристики «плыть» начали, – пожаловался он.
– На всех? – поинтересовался Никита.
– Нет, только на трех. Двенадцатый век, 1894 и 1932 годы. В 1894 году больше других, но все в пределах нормы. Да еще у вас «якорь». Огромный запас стабильности, – обнадежил Никиту Китин.
– А когда Вы их последний раз проверяли?
– Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, – радостным тоном сообщил Китин.
* * *Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894 году. Туда, к Тройнину, утром ушел Коробов, но дядя вечером обещал вернуться.
Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в «лифт» стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. «Приличный запас. Рискну, пожалуй», – с облегчением подумал Никита.
* * *Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.
– У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш «лифт» сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.
– Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, – успокоил Павла Павловича Коробов.
– Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, – согласился Павел Павлович.
– Владимир Филиппович, а Вы с нами? – попросил Коробов.
– Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, – обрадовал тот.
– Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, – напомнил Никита.
– На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, – уточнил Коробов.
25 октября 2007 года
Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.
– Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, – радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.