На сегодняшний день с того момента прошло примерно два года, за которые от этой дряни умерло порядка десяти человек, которых я хорошо знал. Это только так навскидку, один из них тот самый мой друг, с которым я сорвался первый раз после центра. А если взять статистику по всей России, я даже не хочу смотреть эту цифру.
Это страшно!
Этот новый наркотик я не употреблял так долго как героин, но даже этого времени мне хватило, что бы на себе почувствовать и испытать его, мягко говоря, негативное воздействие. Это действительно страшно и жутко…!
***
Была где-то середина ноября, когда я снова сорвался. Сорвался легко, и просто. Появились свободные деньги, а за ними и мысли употребить незаметно, причем, уже зная, что от этого наркотика незамеченным остаться не получится. Заснуть практически невозможно и чувствуешь себя отвратительно. Но не смотря на это все же употребляешь.
Тогда я употреблял два дня. На второй же день жена позвонила моим родителям, и я ночевал у них. Я стал агрессивным, искал в доме что-то или кого-то, спал с охотничьим ножом под подушкой, чем естественно вызывал у близких недоумение и пугал их. Такого у меня еще не было!
Наутро третьего дня, я проснулся от того, что меня кто-то тряс за плечо. Не много придя в себя, я узнал ребят из центра. Пока я спал отец, позвонил руководителю, описал мое поведение и попросил, что бы меня забрали. Сначала я разозлился на жену и родителей. Они просили меня, что бы я побыл в центре хотя бы месяц. Я на эмоциях зашел к жене, собрал некоторые вещи и сказал, что я на месяц уезжаю в центр. Еще я сказал, что это она виновата и если бы не она, то родители бы не знали, что я сорвался, и не позвонили бы в центр. Она вышла со мной на улицу, а у меня на душе была обида на всех, злость и отчаяние. Я сказал тогда, чтобы она не ждала меня, а самому хотелось плакать от обиды…
Глава 8
Дежавю
К вечеру приехав в центр, я с безразличием смотрел на людей, которых было в несколько раз больше чем три года назад, когда я в последний раз был там. Я сразу же лег спать и только утром я полностью осознал, где я, почувствовав себя одиноким затравленным зверем.
Мне дико захотелось домой, захотелось крепко обнять свою жену и не отпускать больше. Я не на минуту, не хотел там оставаться. Я просил позвонить, но мне не давали. День длился вечно. Мне казалось, я сходил с ума от мыслей о доме и жене.
Утром следующего дня я снова попросил позвонить, но мне снова отказали, более того ко мне приставили человека который постоянно ходил за мной везде, даже когда я ходил в туалет он ждал меня рядом. Чувство отчаяния наполняло и раздувало меня подобно воздушному шарику, раздувающемуся с каждым вдохом в него воздуха.
У меня моментально появилась мысль сбежать оттуда, и я стал ждать удобный момент. Во второй половине этого же дня мой наблюдатель отошел куда-то, и я не раздумывая вышел за территорию центра и побежал в сторону дороги. Бежал быстро, но не долго. Я был обут в уги, которые мне были немного большими, и мне постоянно приходилось останавливаться и поправлять их, чтобы не слетали. Пробежав примерно с километр, я выдохся, и стал бежать медленнее, я чувствовал, как быстро пульсирует кровь в висках, а ноги становятся тяжелыми и неподъемными.
Еще через пару сотен метров я услышал крики позади себя. Оглянувшись, я увидел бегущих за мной людей, человека четыре или пять. Я попытался бежать быстрее, но ноги только еще больше стали путаться, а уги будто специально почти полностью слетали с ног. У меня даже возникла мысль бросить их и бежать босиком, но до трассы было еще несколько километров, а на улице уже был мороз.
Я заметил грузовик, идущий со стороны деревни, и появилась мысль остановить его. Но они тоже видимо решили использовать этот вариант и, побежав по полю, наперерез успели догнать его, прежде чем он доехал до меня. Я понимал, что бежать от машины бессмысленно, да и сил уже совсем не осталось. Я свернул с дороги и побежал по полю, где уже лег снег, и бежать было еще сложнее. Машина быстро приблизилась и преследующие оказались совсем рядом. Я слышал, как хрустел снег позади и понимал что меня вот, вот догонят, и цель, к которой я бежал, растворялась, вместе с последними силами.
Я бежал до последнего, но теперь я не мог себе позволить останавливаться, что бы поправить обувь и уже через несколько мгновений я споткнулся и упал в снег. Поднимаясь, я слышал над собой тяжелое дыхание запыхавшихся ребят и с моих глаз непроизвольно потекли слезы. Не было ни страха, ни боли, не было ни чего кроме обиды, злости и безысходности, которые снова превратили меня в загнанного зверя, теперь уже в прямом смысле этого слова.