— В отличие от вас, людей.
— В отличие от нас, людей. — Согласился глухо мужчина. — Может ты знаешь, но таких как ты называют монстрами. Всех вас.
— В слове чувствуется страх и уважение. Не вижу в этом ничего оскорбительного.
— Слово… — Мужчина задумался, затягиваясь табачным дымом. — …несет на себе отпечаток извращенности, больной жестокости и садизма. Но знаешь? Пожив некоторое время с Вирдж, в окружении таких «монстров» я понял, что те, кто вас так нарек, сами недалеко ушли от этого понятия.
— Людям все позволительно. — Снисходительно бросил Флай. — Их кратковременность и смертность искупают все грехи. — Посмотрев на своего собеседника, он позволил себе вопрос: — Твоя женщина — темная? — Короткий кивок. — И тебя это не смущает? Я не про несовместимость темных и светлых рас, парень, расслабься. Я про твою недолговечность.
Вопреки его словам человек улыбнулся.
— Я живу чертовски далеко отсюда, приятель.
— И что это должно означать? — Поинтересовался северный дракон.
— Это значит, что я живу настолько далеко, что время не найдет меня.
— Вот оно что… — Флай весело усмехнулся. — Неужели эти земли не миф?
— Для вас древних нет никакой разницы где жить, время принципиально не трогает вас. Что не скажешь о людях…
— Ты знаешь, многие отдали бы все, чтобы добраться до источника вечной жизни.
— Многие люди.
— И как там? — Увлеченно спросил Флайвириан, несколько завидуя человеку, который знает тропу к таинственным землям бессмертия.
— Как в раю. — Коротко и ясно ответил мужчина. — Самое удивительное в этом месте, пожалуй, даже не отсутствие времени, а то, что там никогда не становиться тоскливо. Ты никогда не скучаешь там. Возможно, это как-то между собой связано…
— На твоем месте, парень, я бы вообще оттуда никогда не вылезал. — Вздохнул тихо Флай, докуривая сигарету. — Но будь уверен, продолжишь курить эту дрянь, до старости не доживешь совсем по другой причине.
— Спасибо, мамочка, приму к сведению.
— Ага. Мне уже известны две причины, по которым ты не доживешь до старости, исключая ту, с постоянным местом жительства в Эдеме.
— Ну не буду тебя больше раздражать. А то черт вас знает, древних. Прости, но вы никогда не казались мне уравновешенной, адекватной компанией. — Ухмыльнулся человек, отходя от парапета. Однако, сделав пару шагов, он остановился в нерешительности. — Слушай, можно я задам тебе вопрос?
— Нет, меня не интересуют парни.
— А ты шутник. — Улыбка человека была угрожающей. — Я хотел узнать про твою родню. Возможно, у тебя есть… дети?
— И на чем основан этот интерес? — Нахмурился Флай, поворачиваясь к мужчине лицом.
— Ты мне очень напоминаешь одного человека…
— У меня есть дочь. — Слова прозвучали довольно напряженно.
Он задумчиво покивал.
— А она случайно…
— Да. Она здесь. Со мной. Но нет, ее нельзя увидеть. Прости, приятель, но у нас с этим все очень строго.
— Ладно, как скажешь. — Покорно поднял ладони вверх мужчина. — Просто я… потерял своего друга год назад и… вы как две капли воды похожи.
Глаза Флая опасно сощурились.
— И как звали твоего друга?
— А? — Человек, готовый прыгнуть в бездну воспоминаний, был остановлен этим вопросом. — Это… была женщина. Михаэль.
Эпилог
— Рейвен. Рейвен, ты уже выбрал?
— Черное. — Отозвался Ворон, с блаженной улыбкой наблюдая за метаниями своей женщины, которая никак не могла определиться с нарядом.
Полуторагодовалый сын сидел на его коленях, задумчиво смотря своими большими черными глазами на вертящуюся у зеркала маму.
— Нет… черное — не для детского праздника, любовь моя. — Пробормотала Белла, прислоняя к себе белоснежное платье. — А так?
— Ты же знаешь, ты прекрасно смотришься в любом.
— Нет. Надо было подумать об этом заранее. Для такого дня нужно было заказать новое! — Энгер не стал говорить любимой о том, что «новых» у нее целый шкаф. Белла сокрушенно вздохнула. — Миша обидится на меня.
— Наверное. Не жди прощения.
— Тебе все весело. — Отмахнулась его взволнованная супруга.
— Милая, поверь мне, у них еще будет полно поводов утроить праздник, а у тебя — заказать еще с сотню платьев.
— Но это же их первенец. — Женщина вновь критично осмотрела белоснежный наряд. — Нет, этот цвет принадлежит ее отцу. Я не трону ни синий, ни белый.
— Флай совершенно точно не расстроится, если ты облачишься в это чудесное платье. — Энгер знал, что все произнесенное им не имеет никакого значения. Но вынужден был отвечать, дабы его не обвинили в безразличии. А так же потому что просто обожал этот женский голос.
— Боги, надо было посоветоваться с Вирдж. Хотя она, скорее всего, выберет вишневый…
Его возлюбленная продолжала вытаскивать платья из гардероба, как фокусник кроликов из шляпы. А Энгеру оставалось лишь удивленно думать над тем, как все это добро умещалось в шкаф. Да, по части стильных шмоток его любимая была магом куда большим, чем он.
Но Ворону почему-то доставляло странное удовольствие наблюдение этого беспорядка: брошенных на кровати платьев, выползающих с полок шарфиков, стоящих длинным строем пар туфелек. Он понимал и даже находил очаровательной страсть женщин ко всему красивому и изысканному, потому не мог обвинять Беллу в любви к одежде. Пусть даже любовь эта была безграничной. Буквально.
— Проверь готов ли Скай. — Пробормотала его супруга, осматривая очередной наряд. — Клянусь, этот мальчик настолько погружен в науки, что порой не может правильно застегнуть пуговицы.
— Он уже давно перестал быть мальчиком. — Поправил Беллу Ворон, защищая своего старшего сына, который предпочел пойти по стопам отца. — К тому же я не могу тебя оставить, ведь ты нуждаешься в моей помощи больше.
Выдохнув так, словно принимала поражение, Белла протянула руку к платью, которое занимало особое место в ее гардеробе. Нежно-лавандовое. Именно оно было надето на женщине, когда она давала брачную клятву своему супругу.
Энгер кивнул в знак одобрения. Собственно, он знал, что именно на нем Белла и остановится.
— Знаешь… это платье оно словно возвращает меня в прошлое. И сейчас это так… ко времени. Я имею ввиду… — Женщина задумчиво рассматривала свое отражение. — Теперь Михаэль и Дэймос переживают тоже счастье, которое испытываем мы с тобой. Скрепление вечного союза. Дети. Все эти приятные хлопоты… Это так здорово, когда знаешь, что принадлежишь лишь собственной семье. Когда знаешь, ради кого живешь.
— Не могу не согласиться. — Улыбнулся Энгер, позволяя маленькому сыну играть своими волосами. — Я знал, что у них все наладиться. К тому же, в тот раз, когда я стал виновником их разлуки…
— Это время нужно было им. Этим двоим необходимо было подумать по одиночке и понять, что они не могут друг без друга. Они оба такие чертовски упертые…
— Стоят друг друга. — Кивнул Ворон, подмигивая улыбающемуся малышу.
— Время не лекарь, но нельзя отрицать, что иногда оно помогает расставить все на свои места. И теперь… — Белла тревожно посмотрела на своего возлюбленного. — Теперь все будешь хорошо, правда?
— Я, конечно, не бог, но сказать могу с уверенностью: они теперь никуда друг от друга не денутся. И в этом их счастье.
Женщина ласково улыбнулась, подходя к Энгеру и забирая из его рук сына.
— Я не видела ее всего пару дней, но уже соскучилась. — Призналась она, погладив сына по светлой головке. — Так не терпится ее увидеть.
Прихлопнув себя по коленям, Энгер поднялся из кресла, выглядя так, словно только и ждал этих слов, чтобы в ответ произнести:
— Так чего же мы ждем?