Она кивнула.
— Хорошо. Простите, что так задержалась с вашим освобождением. Бюрократические проволочки, по крайней мере так сказали моему адвокату.
— Да, думаю, они рассчитывали, что я расколюсь и скажу, будто вы спланировали все это дело. Что бы это ни было за дело.
Она махнула рукой, словно отгоняя муху.
— Полиция иногда такое любит. Так и не усвоили, что корреляция не равнозначна каузальности.
На этой фразе мой внутренний переводчик сломался.
— Как-как?
— То, что я занимаюсь расследованием преступлений, не делает меня виновной в этих преступлениях. Совсем наоборот. Они зашли в тупик в этом деле, но благодаря мне произошел прорыв — я привела их прямо к покойному мистеру Макклоски. — Я пару мгновений поразмыслила над этой логикой. — Тип вроде него, проламывающий головы ради часов и бумажников, рано или поздно все равно очутился бы в тюрьме или в могиле. Вашей вины тут нет. — Она медленно и удовлетворенно кивнула. — Вот такая прагматичная философия. Возможно, чересчур мрачновато-оптимистичная.
— А, ну да. Конечно, — сказала я, будто поняла, о чем она говорит. — Так что насчет халтурки?
— Халтурки?
— Ди-Ди сказала, у вас есть предложение. И что я должна хорошенько подумать, прежде чем его отвергнуть.
— Что вы знаете о моей работе? — спросила она.
Вы должны понять, что предыдущие пять лет жизни я в основном каталась туда-сюда по стране, спала в трейлерах и грузовиках и получила довольно-таки уникальное образование. Но в него не входило регулярное чтение нью-йоркских газет.
Вы наверняка подумали: ну как эта деваха может не знать, кто такая Лилиан Пентикост? Самая известная женщина-детектив в городе, а то и в стране. Женщина, выследившая убийцу Эрла Рокфеллера. Раскрывшая личность Бруклинского мясника. К которой обратилась сама Элеанор Рузвельт, когда кто-то попытался на нее надавить.
На все это я могу ответить только одно: я способна с завязанными глазами вскрыть замок, пройти по канату в двадцати футах над землей, причем без страховки, и побороть мужчину в два раза крупнее меня. А вы?
Однако ей я ответила вот что:
— Я знаю о вашем занятии только то, что рассказали в полиции. Вы вроде как частный сыщик.
— Да, частный детектив.
— И люди платят вам, чтобы вы разгадывали загадки, когда полиция заходит в тупик.
— Обычно я беру дела, с которыми полиция не может справиться или по каким-то причинам не желает тратить на них время и усилия.
— Вроде убийства этого Маркела?
— Это был необычный случай. Маркел — мой знакомый, так что тут дело немного личное.
При этих словах она отвернулась. Что довольно показательно. И тут я впервые заметила, что ее левый глаз не в порядке. Он не был того же серо-голубого оттенка, как правый. И выглядел каким-то плоским, по-другому отражал свет. Позже я выяснила, что он стеклянный. За годы она поменяла несколько, и ни один не соответствовал ее цвету в точности.
— Так какое это имеет отношение ко мне? — поинтересовалась я.
— Как вы наверняка заметили, у меня есть некоторые физические ограничения.
— Ага, заметила. Это склероз, да?
— Рассеянный склероз. Вы очень проницательны.
— У меня была кузина со склерозом. Правда, ее состояние было хуже вашего.
Это мягко сказано. Когда я видела Лауру в последний раз, она проводила в постели больше времени, чем на ногах.
Мисс Пентикост мрачно кивнула.
— Да, врачи говорили, что у меня симптомы прогрессируют медленнее, чем у других. — Она бросила злой взгляд на прислоненную к столу трость. — Но все же прогрессируют.
В здоровом глазу мелькнуло нечто похожее на ярость. Мисс Пентикост глубоко вдохнула и медленно выдохнула, и это выражение исчезло.
— В моей профессии много стрессов, она изматывает и физически, и умственно. К несчастью, это усугубляет мое состояние. А значит, я часто слишком истощена, чтобы отвечать на письма, разговаривать с людьми и выполнять другие насущные обязанности. Миссис Кэмпбелл — великолепная кухарка и экономка, но в остальном ее способности ограниченны. И, честно говоря, ее воображение еще более ограниченно.
— Так для чего вы хотите меня нанять? — спросила я. — Работать секретаршей? Я ведь не умею печатать на машинке, у меня даже нет ни одной узкой юбки.
— Скорее помощницей, чем секретаршей, — ответила она. — Вы будете заниматься рутинной работой в офисе, но не ограничиваться его пределами. Как вы уже выяснили в ту ночь, немало работы, где придется побегать, хотя результат редко бывает таким кровавым. Что до административной части должности, то я уверена, что вы научитесь печатать. Судя по тому, что сказал мне мистер Хэлловей, у вас ясный ум и вы быстро схватываете. Что же касается дресс-кода, — продолжила она, — не вижу причин, почему бы в этом доме вам не носить то, что нравится. Лично я предпочитаю костюмы. Многочисленные карманы приходятся очень кстати. В обмен вы получите комнату и питание, а также оплату любых расходов на необходимое обучение. Жалованье будете получать каждые две недели.