Только в одном доме царила несказанная радость.
Фру Кристенсен повисла на шее своего только что возвратившегося мужа и, всхлипывая, просила прощения за то, что она так постыдно не понимала его; почти обезумев от радости, она принялась болтать о том, что собирается купить на аукционе при распродаже вещей Левдала.
Супруги Кристенсен являли собой картину семейного счастья.
Клара заметила, что горничная держалась как-то странно; однако из всех расспросов она поняла только, что что-то случилось в конторе. Ее разбирало любопытство, но задавать вопросы свекру она стеснялась и послала за Маркуссеном.
Фру Клара была в модном коричневом платье. За последнее время она располнела; из бледного малокровного существа, украшавшего балы, через два года после замужества она стала здоровой очаровательной женщиной.
Маркуссен последнее время был в немилости; теперь на его долю опять должно было достаться немного солнечного света. Фру Клара поднялась и пошла к нему навстречу, с улыбкой протянув руку.
Едва ли Маркуссен был в эту минуту в состоянии флиртовать; но Клара была так красива, что он невольно почувствовал волнение, глаза его на мгновение вспыхнули так, что даже не особенно робкая Клара смутилась.
— Садитесь, Маркуссен! Вы уже так давно не были у нас…
Они сели на маленький диванчик под неизменной пальмой, и Маркуссен, как хороший охотничий пес, чувствующий дичь, сразу насторожился, позабыв все огорчения миновавшего дня. Его уже интересовало только одно: получится ли у него что-нибудь с этой великолепной красавицей, к которой он уже так давно принюхивался.
— Прежде всего расскажите мне, что сегодня произошло в конторе; мои горничные утверждают, что в конторе что-то случилось.
— Ах! Черт побери! Действительно, в конторе кое-что произошло. — Маркуссен сразу очнулся от своих мечтаний, выругался и вскочил с дивана, совершенно забыв свои красивые манеры.
— Что с вами, господин Маркуссен? И почему вы мнете цветы? Успокойтесь! Расскажите мне правду, что случилось? Вероятно, произошла одна из ваших обычных «историй»? Может быть, кто-нибудь устроил вам объяснение в конторе? А?
— Нет, к сожалению, фру Клара! — выпалил Маркуссен. — На сей раз это не «одна из моих обычных историй». О, если бы это было так! Нет, это нечто худшее! В тысячу раз худшее! Можете мне поверить! Для меня все это бесконечно тяжело! Я так страдаю за профессора, за вас, да и за господина кандидата…
— Ах, боже мой! Маркуссен! Что с вами? Вы плачете? Что с вами? Да отвечайте же!
— Да… да… Теперь уж нет никакого смысла скрывать от вас… Это конец…
— Конец? Чему? Кому? Я ничего не понимаю!
— Предприятию… Дому… Карстену Левдалу…
Фру Клара так вскрикнула, что Маркуссен бросился к дверям: он абсолютно не мог слышать женского визга.
Вбежали горничные. Фру Клара лежала на диване в обмороке. Во всяком случае, она ничего не соображала.
Профессор отказался прийти и отдал распоряжение вызвать доктора Бентсена.
Первое, что почувствовала Клара, когда сознание вернулось к ней, была злоба на всех, кто довел до «этого»! На профессора она сердилась меньше, чем на других: к нему она и теперь еще чувствовала уважение.
Но Абрахам! Этот идиот! Это ничтожество! Теперь он даже не богат! Она осмеяна! Одурачена!
А что будет теперь с ее платьями? С ее драгоценностями? Кажется, в подобных случаях все это продается с аукциона? Но ведь это ее личные вещи! Ее вещи! Господи! Можно с ума сойти! Неужели она теперь бедна? Ей придется экономить каждую копейку, как Фредерике? Неужели же это в самом деле так и будет? Нет! Это невозможно! Это какое-то безумие!
Принесли телеграмму, адресованную фру Левдал. Клара отшвырнула ее: это уж, конечно, телеграмма от Абрахама! Вероятно, утешения! Но она вовсе не желала, чтобы ее утешали! Особенно он! Она не желает читать этой телеграммы! Нет! Нет!
Но не так-то легко не прочитать распечатанную телеграмму. Фру Клара несколько раз прошла мимо стола, ломая руки от отчаяния. Потом все-таки схватила телеграмму.
Оказалось, что это была телеграмма от ее отца. «Крепись, — писал отец. — Умом, осторожностью многое можно спасти. Подробности письмом».
Луч надежды! Не все потеряно! Она никогда не думала, что так любит отца, как в эту минуту.
Многое можно спасти! Спасти? Клара сразу стала сдержанной, спокойной, рассудительной.