Когда Мархоландо выговорился, Фортунат сказал Мархоландо: «Дабы не расточать нам слов понапрасну, скажу, мне хотелось бы сохранить дружбу короля Солтана и вашу, однако никто не уговорит меня выпустить шляпу из рук. Впридачу к шляпе у меня есть еще одно сокровище, коим я весьма дорожу, они останутся у меня, покуда я жив». Мархоландо спросил, нельзя ли все же еще потолковать о том. Ответствовал Фортунат, что тут совершенно не о чем ни толковать, ни помышлять, и коли он хочет нечто предпринять, то может сделать это.
Мархоландо не захотел удалиться оттуда, он пожелал завершить прежде то, что приказал ему король Солтан, и поскакал к королю Кипра, повелителю Фортуната, и принес ему на Фортуната жалобу, и просил, дабы король приказал ему возвратить либо отослать сокровище, поскольку он присвоил его бесчестным путем. А если этого не случится, опасается он, что тогда разразится великая война. Но ведь они долгое время жили в мире и были добрыми соседями, и было бы хорошо, если бы они сохранили дружбу, так как война принесет великие убытки и немалый урон. Король должен остерегаться этого, да будут на то его воля и желание, ибо всякому государю следует содержать свое королевство и подданных в мире, покуда это возможно. Король ответствовал Мархоландо и сказал: «В моем королевстве мне подвластны и князья, и господа, что я велю им, то они и свершат. Но если королю Солтану есть в чем обвинить Фортуната, пусть он сделает это, тогда я позволю ему начать против него тяжбу, так будет гораздо лучше и справедливее».
Мархоландо, услыхав, что его господину и королю предлагают повести судебную тяжбу, всецело постиг и уразумел, что в христианском мире мавр немногое может отнять у христианина, и в душе подумал, что ему незачем более оставаться там, и возвратился в Фамагосту на свою галеру, и велел снарядить ее, и собрался прочь.
Но Фортунат был столь добр, что пригласил его в гости, и с великой роскошью принял его, и одарил также многими дарами и драгоценными сокровищами, и велел вдоволь снабдить его галеру наилучшими кушаньями и напитками, и сказал: «Я не держу на тебя зла, за то, что ты исполнил поручение Солтана. Но я надеюсь также, что и ты не стал мне врагом из-за того, что я не возвращаю его шляпы. Я рассудил, что никто из мавров не любит христиан и не желает им добра. И по правде говоря, если бы король Солтан завладел шляпой, принадлежащей мне, он никогда бы не вернул ее назад. Его придворные не посоветовали бы ему возвратить ее обратно, равным образом и мне никто не посоветует отослать ему шляпу».
Мархоландо благодарил его за честь и дары, преподнесенные ему, и сказал, он хорошо видит, что ему ничего не добиться ни лестью, ни дарами. Он поведает Солтану, что поступил в этом деле так, как счел наилучшим, и с тем двинулся в путь, не исполнив того, ради чего был послан, и Фортунат отпустил его, не спросив, разгневал он короля Солтана или нет, так как более в его земли не собирался.
И когда Фортунат объехал все эти земли, получив от того немалое удовольствие, он повел роскошную жизнь. Он вывел в свет обоих своих сыновей, содержал их с великими почестями и роскошью и нанял им слуг, обучивших их рыцарским состязаниям, сиречь поединкам, турнирам, быстрым скачкам и прочему, что к тому относится. Они много упражнялись в этом. Младший сын был весьма склонен к этим делам и выказал немалую отвагу, поэтому Фортунат выдал много призов для того, чтобы в Фамагосте происходили рыцарские турниры. Младший сын неизменно побеждал всех других и завоевывал призы, и каждый говорил, Андолозий делает честь всей земле, что Фортунату доставляло большую радость.
И жили они в большой радости, ибо Фортунату множество развлечений доставляла его шляпа, соколиная охота, а также его сын Андолозий и возлюбленная супруга Кассандра. И когда они прожили несколько лет во всяческих удовольствиях, ни на что не жалуясь, то постиг прекрасную Кассандру тяжкий и смертельный недуг, и никто из врачей не смог и не сумел ей помочь, хотя не жалели на это ни денег, ни добра, все же должна она была умереть. Недолго мешкая, испустила она дух. Тут Фортунат велел схоронить ее с великими почестями, подобающими королеве. Она была мила ему при жизни, но и после ее смерти он выказал любовь к ней, свершив для нее много доброго. Все его мужество покинуло его, и не было для него более ни в чем радости, хотя его добрые друзья и товарищи, желая ободрить его, пришли к нему и просили, дабы он поскакал с ними на прогулку, охотиться, травить зверя, как он делал ранее. Ничего из этого он не сделал, но сидел в затворничестве и скорбел о своей возлюбленной супруге. И, пребывая в одиночестве, он спорил сам с собой: «О Фортунат, что толку в том, что у тебя вволю денег и что ты утаил от Солтана его наилучшее сокровище, пересек все империи, а ныне не ведаешь, в какой час придет смерть и унесет тебя так же, как унесла она твою возлюбленную супругу, вовсе о ней не помышлявшую! О ты, ужасная смерть, ты столь жестока и безжалостна, что не умолить тебя и не спастись от тебя ни дарами, ни смелостью! Молодым и старым, богатым и бедным, красивым и безобразным не схорониться от тебя ни в высоких замках, ни в горах, ни в глубоких долинах!».
И лежал так, размышляя о неизбежности смерти и неведении часа ее прихода. И покуда он столь жестоко страдал, никто не сумел и не смог отвлечь его от тех фантазий, и впал он также в жестокий недуг, чахотку, каковую именуют Ethica,[113] и день ото дня спадал с тела. Когда он ощутил, что означенная хворь у него день ото дня усиливается, он разослал во все концы за наилучшими врачевателями, какие только сыщутся, дал им и обещал великое богатство, чтобы они помогли ему. Но они не смогли утешить его и исцелить, хотя и свершили все наилучшее, что было в их силах, дабы продлить ему жизнь, и употребили в том свое усердие, взяли за это немалые деньги. Фортунат, однако, не испытал облегчения, он хорошо видел, что смерть его близка и ему не отринуть ее.
Как Фортунат умер, напутствовав на смертном ложе обоих своих сыновей и поведав им о силе и свойстве кошелька и шляпы
И когда настал его смертный час, то, лежа в постели, послал он за обоими своими сыновьями, Ампедо и Андолозием, заговорил и сказал: «Видите, любезные сыны, матушка ваша, с таким прилежанием взрастившая вас, опочила. Настало время и мне проститься с этим миром, не откладывая надолго, и я хочу наказать вам, как вам вести себя после моей кончины, дабы наслаждаться почестями и богатством, как наслаждался я до самой своей смерти». И поведал сынам, что у него есть два сокровища — кошель и шляпа. Он открыл им, каким свойством обладает кошель до конца их дней, но не дольше, а также какое свойство имеет шляпа и сколько добра давал взамен нее Солтан. Фортунат приказал им, пусть они не делят сокровища меж собой, никому не говорят о кошельке и берегут его, как ничто иное. Если они возьмут себе жен, каковых будут горячо любить, то и им ничего не говорят про кошель. Ибо едва о том прознает один человек, как следом узнают многие. «И коли это станет известно, вас будут осаждать и днем и ночью, так часто и так долго, покуда не лишат вас через то жизни. И знайте, я владел кошельком шестьдесят лет, но ни разу никому не сказал о нем, и вы ныне первые, кто слышит об этом из моих уст. Будьте осторожны, если вы лишитесь его, вам не вернуть его назад. Было бы весьма жаль из великого богатства очутиться в нищете. Еще одно я наказываю вам, любезные сыны, чтобы в честь девицы, одарившей меня счастливым кошельком, отныне и ежегодно вы праздновали первый день июня и в означенный день не вершили брачных дел, будь то заключение супружества или расторжение оного. Вы должны также дать четыреста золотых в денежном исчислении той земли, где кто-либо из вас окажется с кошельком, бедной девице, каковую отец и мать не могут выдать замуж. Я делал это, и покуда кошель был у меня, я всегда исполнял клятву». И немногое сказал он после тех слов, был приведен ко всем причастиям и испустил дух. Тут сыновья с большими почестями схоронили его в прекрасной церкви, каковую Фортунат выстроил сам. Состоялось там много богослужений с мессами, раздачей милостыни, и умри сам король, то я ему не выказали бы больших почестей.
113