И устроил король великий праздник для своей дочери и того народа, коему предназначалось двинуться с ней в путь. И когда суда были полностью оснащены и все добро погружено, благородная девица простилась со своим отцом, королем, и со своей матерью, королевой, и сказала: «Милостивый король и милостивая королева, да хранят вас вовеки веков господь всемогущий из небесного царствия и мать его. пресвятая дева Мария, и ниспошлют они вам здоровье и долголетие». И преклонила пред отцом колена, и, тяжко вздыхая, со слезами на глазах сказала: «Прошу вашего благословения, ибо ныне я расстаюсь с вами и знаю, что никогда более не увижу ни вас, ни мою матушку». Король ответствовал: «Агриппина, возлюбленная дочь моя, да хранит тебя от всех душевных горестей благословение отца и сына и святого духа, извечной троицы, и ниспошлют они тебе и всем тем, кто возжелает тебе добра, мир, здоровье, долголетие, и изобилие всяческих плодов, и благорасположение всех и вся!». Королева, мать ее, не прибавила ничего более, кроме того, что сказала: «Да будет так. Аминь!».
Агриппина поднялась с колен и направилась к морю, к своему судну, а за ней и слуги, что должны были плыть с ней, и сверх того последовала за ней несметная толпа народа, проводившая ее вплоть до судна, и многие жалели, что прекрасная королева расстается с ними и они никогда более ее не увидят.
Когда Агриппина и те, кто ей сопутствовал, взошли на судно, матросы подняли паруса и во имя господа отплыли, и тот ниспослал им хорошую погоду, так что все шло у них весьма удачно, ибо тот, кто хочет из Англии попасть на Кипр, должен идти Испанским морем, каковое, пожалуй, для мореходов изо всех прочих морей наисвирепейшее. Но они, с божьей помощью, благополучно пристали к берегам Кипра, где к тому же ожидали их прибытия. И когда Агриппина, прелестная, юная королева, и все слуги ее бодрыми и здоровыми достигли Кипра, то король Кипра созвал и собрал вместе герцогиню, четырех графинь и многих знатных дам и подобных им мужей, каковые с великими почестями встретили королеву. Там были также наготове изысканные кушанья и напитки, каждому воздали сполна, и чужеземцам и соотечественникам, и стар и млад радовался, что к их молодому королю прибыла столь красивая супруга. Было там наготове множество коней, карет и повозок, и всяк с честью снарядился, и прибыли они так в Медузу,[138] где король держал двор. Поскольку он знал об их прибытии, то собрал благороднейших и знатнейших во всем королевстве дам и мужей, и, как ни великолепно встретили их в Фамагусте, в Медузе их приняли вдесятеро почетнее и роскошнее, и то, как старая королева выехала ей навстречу с пышным двором, весьма богато одетым, было бы чудом описать. И встретили они королеву Агриппину.
Следом прискакал молодой король также с великолепными слугами. Все они с головы до пят были облачены в доспехи и блистали, подобно зеркалам на солнце. Они также приветствовали королеву, и, когда приветствовал ее молодой король, Агриппина, едва увидав его, по портрету, каковой пред ней держали, уразумела, что это юный король, который станет ее супругом, и изящными поклонами, веселой улыбкой и учтивыми речами она благодарила короля. И с великой радостью они поскакали к королевскому дворцу, каковой был наироскошнейшим образом убран. И началось веселое празднество. И с роскошью прискакали все князья и господа, подвластные королю Кипра. Все они привезли богатые дары и подношения, каковые желали подарить к свадьбе своему господину и королю, всяк по мере сил и возможностей, и свадьба началась.
Она длилась шесть недель и три дня, и всякому воздали сполна, и сколь величественным было шествие в церковь и многие другие вещи, что там приключились, и о том, что всяк подарил королеве, можно было бы многое поведать. Но наравне с другими дарами послал Андолозий в Кандию[139] за судном с мальвазией и мускателем,[140] он подарил его на свадьбу, осушили его, будто то было гельденвейнское из Кельхейма,[141] ибо было его вволю, и ни в чем не было там нужды, сколько ни длилась свадьба и долгое время спустя.
Как Андолозий неизменно превосходил всех в состязаниях и скачках, чем снискал великую благодарность дам, но и великую зависть неких господ
И покуда длилась свадьба, князья и господа только и делали, что скакали и состязались, бились на турнирах и развлекались. И в первый день бились король и герцоги, на другой день — графы, бароны и рыцари, на третий — кнехты и слуги знатных князей и господ. И всякую ночь награждали призом того, кто днем победил всех иных. Случалось это ночью, во время танцев, королева возлагала на того прекрасный венок, отчего всякий, с кем это приключалось, почитал себя донельзя счастливым. И всяк старался прославиться и быть награжденным прекрасной королевой Агриппиной.
Андолозий также бился в состязаниях, и, когда сражались графы, бароны и рыцари, выезжал он в поле всегда богаче и лучше вооруженный, нежели любой другой, лишь королю не смел он уподобиться, и неизменно брал верх во всех рыцарских состязаниях, что там устраивались, и часто и дамами и мужами удостаивался славы. И выдалось однажды так, что графы, бароны и рыцари, а меж ними и Андолозий вновь сражались в турнире, и если прежде свершил он немало рыцарских подвигов, то напоследок он сражался что было сил. Когда настала ночь и вновь вручали приз, по праву принадлежавший Андолозию, то гостеприимства ради его отдали графу Теодору Английскому, прибывшему с королевой из Англии. Андолозий нимало не дорожил призом и эту честь ему уступил.
Но весь народ сообща сказал, графу Теодору отдали приз, каковой честнее отдать Андолозию. Это дошло до графа Теодора, и он тайно воспылал к Андолозию жгучей ненавистью и не ведал, как учинить ему бесчестье, позор и убытки, ибо к тому склонялись его разум, помыслы и душа. Меж тем как пребывал он в земле Кипр чужеземцем, не имеющим ни владений, ни замков, ни подданных, оказался на королевской свадьбе другой граф и вдобавок морской разбойник, по имени граф фон Лимози, имевший на небольшом острове неподалеку оттуда замок. Его общества граф Теодор и стал искать.
И как говорится, рыбак рыбака видит издалека, так случилось и на сей раз. Один пройдоха нашел другого, и, когда они подружились, граф Теодор возьми и скажи своему другу, графу фон Лимози, как тут некто, прозывающийся Андолозием, столь роскошествует и выказывает столь чрезмерное высокомерие, не будучи знатен от рождения, что это повергает его в досаду, выказываются ему великие почести и чествуют его прежде графов и иных людей знатного рода, хотя он не владеет ни землей, ни подданными, и не оскорблен ли он этим также. Граф фон Лимози ответствовал: «Да, я и прочие знатные господа также досадуем на это. Однако король столь благоволит к нему, он ссужает и дарит ему все, чего тот ни пожелает, и тем, что он отдает ему предпочтение, король навлек на себя великую неблагодарность своих дворян».
Граф Теодор сказал: «Дивлюсь я, что вы и прочие, вам подобные, терпите таковое и не велите его убить. Кабы я мог его похитить, он не стоял бы поперек дороги ни графам, ни дворянам при дворе короля». Словом, они прекрасно уразумели один другого и заключили меж собой уговор, когда свадьба придет к концу, он поскачет назад, в Фамагосту. Тут они схватят его, заколют его слуг и перевезут его из королевских земель на остров Лимози, где у графа был весьма крепкий замок, и там станут его бить и истязать. Пусть даст им вдоволь денег, чтобы они могли, подобно ему, жить в роскоши. И последовали они уговору, каковой заключили меж собой.
Как Андолозий поскакал домой, в Фамагосту, и был пленен двумя графами, а слуги его были заколоты