Славик, не поднимая головы, проворчал:
— Я тебя в твоих лаптях вообще к этому мячу не подпущу.
— Дурак, — не нашёлся Юра.
— Возможно, — не возражал Славик и с приветливой улыбкой сдавил ладонями, туго надутый мяч, пробуя его на слух, как арбуз.
Славик — он и есть Славик. Чёрт с ним! Гораздо важнее, о чём сейчас толкуют родители. Мать, похоже, возражала. Слышно было: «Не он». Отец же неумолимо продолжал:
— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.
Ещё одна великая мудрость. Хитрая, с подвохом, самозатачивающаяся. Это тебе не «чистота — залог здоровья». Против такой возражать — последние нервы истреплешь.
А папаша — финансист великий — уже и итог подбил:
— Блудлив, как кот, труслив, как заяц.
Уважал бухгалтер-экономист Александр Александрович Голованов пословицы и поговорки.
Юра меж тем быстро надел новенькие бутсы и сбежал вниз.
Игра снова остановилась. А как же иначе: бутсы были из тёмно-красной кожи, выше обычных и сплошь утыканы медными бляшками.
Славик же на это чудо не смотрел. Он присел на мяч и терпеливо выжидал, отвернувшись. Когда ребята о нём наконец вспомнили, он равнодушно пустил мяч в игру. Юра бил по мячу с радостью: Славик был повержен его великолепными бутсами. «В лаптях, говоришь?» — только и успел подумать Юра, получив очередной пас. Рядом оказался Славик. Юра чуть-чуть опередил — изо всей силы ударил по воротам.
— Мой! — диким голосом заорал Славик.
А мяч рикошетом от штанги — прямо в раскрытое на третьем этаже окно. Где-то в глубине комнаты раздался звон стекла. И голос:
— Эх, чёрт бы вас побрал!
Все сразу кто куда. Задержались неуверенно Юра и — из-за своего драгоценного мяча — Славик.
В окне показался Терновский с мячом в руках.
— Ваша работа? — спросил он безразличным голосом.
Они не успели ответить. Терновский прицелился и резко метнул мяч. В последний момент сделав обманный баскетбольный финт и направив его Славику. Резко и зло. Хрясь!
Мяч был мокрый.
Значит, — страшно подумать — мячом и прямёхонько по аквариуму.
Юра пошёл в неопределённом направлении. С одной стороны, надо было обдумать случившееся, а с другой — ну никакой мочи не было случившееся обдумывать. И ещё эта песочница…
Пойти к Косте повиниться? Кое-какие деньги он скопил. Так, мол, и так, извините. Готов уплатить за причинённый ущерб. Говорят, он добрый, Костя, да кто его толком знает? Кулак его видал?.. А может, так и надо? Пусть врежет — и квиты? Не, здоров кулак…
По счастью, у отца на работе сейчас лютовала ревизия. Конечно, кому счастье, а кому и не очень. Отец приходил поздно, был злой, усталый и крепко ругал ревизоров. Они — ревизоры — хотели уличить отца в махинациях или на худой конец в нарушении финансовой дисциплины, и всё безуспешно: батя был человек идейный насчёт государственного кармана. В другой момент Юра бы не преминул взять реванш. Отец ругал бы ревизоров, а сын бы невинно заметил: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав». А отец, наверно, в ответ на это схватил бы ботинок да и запустил бы в сына. И поступил бы, в общем, справедливо.
В пятницу за чаем Юра заявил:
— Я к бабе Нине в станицу поеду. Решил собирать гербарий.
— И не думай! — недоумённо, но твёрдо проговорила мать.
— Погоди, Веся, — сказал отец. — Почему бы ему не съездить?
— Так я завтра и поеду, — заключил Юра.
— Как завтра? — заспорил отец. — Что за спешка? К таким делам надо готовиться основательно.
Он, видимо, считал, что такое счастье не должно просто вот так, за здорово живёшь, даваться в руки. Его надо заслужить. Совсем замотался человек на работе. И ярко, ярко ему сейчас представлялось, как чудесно ходить босиком по берегу Миусинки (какая там зелень! На весь век хватит для воспоминаний), рвать цветы и складывать их в папку. Не то что сидеть в пыльной конторе и тысячу раз долбить упрямым ревизорам одно и то же.
— Чего готовиться? — возразил Юра. — Я там через два часа буду. Автобусом. Через неделю вернусь.
— Ну, что ж, — задумчиво произнёс отец и прилёг на диван, закинув руки за голову. — Мне твоя решительность где-то нравится.
Он мечтательно улыбнулся и, наверно, в этот момент мысленно сиганул с «тарзанки» в быстрые воды речки Миусинки.
— На неделю! — ужаснулась мать.
— Трёх дней хватит! — вынес окончательное решение отец. — Во вторник чтобы был здесь.
В дверь позвонили. В передней затараторил знакомый женский голос. Очень много слов и почти все на букву «э»: «этический», «эстетический», «эмоциональный»… Славикова мать. Наверно, насчёт аквариума. Нет, пожалуй, все эти красивые слова на букву «э» не имеют отношения к некрасивому футбольному происшествию.