— Эй, как тебя!.. Вернись, кому я сказала! Эй! Послушайте… Товарищ Черновский! — это она, наверно, уже Косте.
Юра быстро оделся и сбежал вниз. Матильда бросилась к нему:
— Здесь только что был сын Черновского.
— Терновского? — переспросил потрясённый Юра.
— Ну да. Робкий такой мальчик…
— А почему вы думаете, что это его сын?
— Ты что, полагаешь, что я сумасшедшая или слепая? Мальчик — копия отца.
«Никакая не копия, — подумал Юра. — Худенький, тёмный. А Костя — вон какой, и светлый. Разве что брови. Да ведь рано ему ещё приехать. Да и вообще чепуха какая-то!..»
— А сам Терновский дома? — спросил Юра.
— Только что вернулся.
— Он что, сына видеть не захотел?
(«Какого сына! Что я говорю?..»)
— Ещё бы не захотел! — возмутилась Матильда. — Да ведь они столько лет не виделись!
Вот как, оказывается, можно просто и вскользь говорить о таких важных вещах! Странно, что она про это знает. Юра-то думал, что она ничего дальше своего носа и носа своей таксы не видит.
— Почему же он ушёл?
— Вот что, Юра! (Ничего себе, она моё имя знает!) — рассердилась вдруг Матильда. — Не морочь мне голову. Ты сам прекрасно знаешь этого мальчика. Он и о тебе спрашивал. Один идти к отцу то ли боялся, то ли стеснялся, я знаю? Постоял у двери и ушёл.
Такая вот чепуха…
Вокруг уже понемножку собирался народ.
Им-то, им-то что — всем этим любопытствующим гражданам — здесь надо? Это же всё его, Юры Голованова, заботы, его кровное дело. Они-то тут зачем?..
— Товарищи! Терновский пока ничего знать не должен. Не надо волновать человека. Мы обязаны найти его сына.
Эту проникновенную заботу выказал Евгеньич.
А Матильда — та вдруг вообще скомандовала:
— Всем оставаться на местах. Бишка, за мной!
Во комики дают! Хоть посмеёмся…
Вместе с таксой бравая Матильда скрылась в Костином подъезде. Наверно, поднялась, постояла у Костиной двери и дала обнюхать собаке какие-то следы… А ещё через несколько минут все двинулись за Матильдой и Бишкой. Такса рыскала, обнюхивала разные попутные подробности, останавливалась, чтобы лучше исследовать столбы и углы домов. Иногда поднимала мордочку и смотрела на хозяйку.
Идущие следом разговаривали.
— Я как Вальку из окна увидела, сразу поняла — он!
— А мамаша-то приехать побоялась.
— А чего ей приезжать? У неё в Москве муж престижный.
— Это ж сколько ж он получает?
— Почём вы знаете? Может, она вместе с Валькой приехала.
Последнюю фразу произнёс Евгеньич. Присутствовали в процессии и другие представители от доминошников, а также Славикова мама.
«Какой Валька? Почему Валька?» — теперь уже с настоящим ужасом думал Юра.
А Бишка вдруг замерла, радостно заскулила и метнулась в сторону, резко натянув поводок. Матильда поспешила за ней на своих каблуках, но тут же остановилась и, потянув собаку назад, строго прикрикнула:
— Фу! Ищи!
Мельком взглянула на одноэтажный дом через дорогу и пояснила:
— К Инге захотела. Они дружат. Славная девочка!
«Ничего себе девочка сорока лет», — с раздражением подумал Юра, а Стефаненкова сказала:
— Какая экстравагантная дружба!
Инга, наверно, недавно прошла здесь, а теперь наигрывала в своём домишке романс «Только раз бывает в жизни встреча». Евгеньич стал подпевать совсем не подходящим для этого голосом. А такса снова рванулась, да так, что Матильде пришлось сделать небольшую пробежку на каблуках. Какая-то тётенька, а с нею и Юра нетактично засмеялись. Да и как тут удержишься!
Но замешательство было недолгим. Евгеньич умолк и оттащил Бишку назад — туда, где она ещё обоняла первоначальный след. Матильда, поглаживая собаку, заставляла её нюхать, нюхать и ещё раз нюхать невидимый флюид, притаившийся где-то между автобусным билетом и чахлым кустиком травы. Но такса тоскливо смотрела в сторону Ингиного дома. Тогда собаку перенесли вперёд — туда, где вряд ли могли уже пролегать Ингины следы, и опять заставили нюхать.
И Бишка смирилась — покладисто пошла дальше по длинной улице. Её мордочка над асфальтом напоминала звукосниматель на пластинке…
Вдруг она сильно рванулась вперёд, засеменила, заскулила, сдерживаемая поводком. Там, впереди, виднелся сквер не сквер, а несколько деревьев, между ними скамейка. На скамейке кто-то сидел. Заслышав голоса, этот человек — уже стало видно, что мальчик, — встал и повернулся. Это кто? Это не Юра Икс. Это… Да ведь это же чушь, абсурд! Это… Богданов.
Подмосковный Богданов в их городе…
Это что, сон? Как Матильда с ракеткой? Но ведь и Матильда — теперь не Матильда, а как бы Юрий Никулин. Не ровен час, закричит своей Бишке зычным мужским голосом: «Ко мне, Мухтар!» Неимоверно, ох, как неимоверно разворачивается жизнь!