— Ну ладно, я и так травмирован женщинами. У тебя вся семья такая?
— Я мог бы дать ей твой телефон. Сказать, что ты малость смахиваешь на Ричарда Гира. Моя сестра, вот уж кто животное.
— О’кей, тогда посмотрим фильм без твоей симпатичной сестрички. Ну, вперед, там есть на что посмотреть! Секс и красивые женщины.
— Нет уж, — отвечаю я, — по-моему, это самое несексуальное зрелище, когда приходится смотреть на секс, да еще когда свет из окна бьет прямо в лицо, и все так близко, вся эта кожа. Фу! Да еще движения туда-сюда. Без меня.
— Ладно, Микро. — Шон тянет пошатывающегося Микро из кухни. — Пойдем курнем еще и маленько поласкаем сами себя.
А мы с Фанни снова в кухне одни. Лучшая программа. Куда лучшая.
37. Любовный эликсир
Фанни покусывает меня за руку, делая вид, что изо всех сил. Она смеется.
— Давай еще выпьем, — слишком громко говорит она мне на ухо. Ужас, не стоит ей так меня возбуждать. Я взлохмачиваю пятерней ей волосы, а она прислоняется ко мне, так что я чуть ли не падаю, и стонет:
— Еще! Еще вина.
— Вот, пей. — Я снова наполняю наши стаканы и вытряхиваю на стол пару сигарет. Фанни зажигает одну из них и выпускает дым изо рта.
— Такая у тебя сестричка? На тебя совсем не похожа.
— Благодарю.
— Наверняка она тебя всегда шлепала, а?
И мы начинаем хихикать. Твою мать, теперь у меня вино носом полезло. Нельзя одновременно пить и смеяться.
— Ну, все, хватит, — говорю я. — Все уже вином пропахло.
— Почему?
— Оно ударило мне в нос. Нет, моя сестра скорее напоминает засохший бутерброд. Однажды я видел, как она курит, и с тех пор мне все чудится в ней какая-то неряшливость, ну, понимаешь, в духе Ингеборга Бахманна.
— Она так курила? — И Фанни подносит сигарету к вытянутым губам.
— Нет, это было на вечеринке. Она сидела в углу, всем довольная, присосавшись к сигарете. Знаешь, так вечерами после работы курят уборщицы.
— Как курят в фильмах женщины, которых как раз бросают?
— Точно. Довольные мужики курят скорее военные сигареты, жестко, быстро, на скорую руку. А женщины-неудачницы со вздохами втягивают дым. Иногда я себя спрашиваю, курят ли люди, как в кино, или киношные персонажи подражают людям из жизни. В смысле, кто первым начал.
— Ну, конечно, люди.
— Видела бы ты пролетария, который живет под нами. Является вразвалку, изо рта бычок-самокрутка торчит, и дымом в глаза пыхает. Кем он себя возомнил, Жан-Полем Бельмондо? Или вон, шпана из музыкального кафе, те посасывают свои гангстерские сигареты и при этом лают друг на друга по-турецки так, что кажется, вот-вот кинутся друг на друга с ножами. А на самом деле они лишь обсуждают спорт и что сегодня ели на обед.
— А мы что делаем?
— Просто курим, безо всяких там заморочек, разве нет?
— Мы курим как Мадонна.
Я улыбаюсь Фанни. Она совсем не похожа на Мадонну. Мы пускаем дым друг другу в лицо и смотрим друг другу в глаза сквозь сизый туман.
— Сколько раз ты уже закидывалась Е-шками? — спрашиваю я Фанни.
— Дай сообразить. Думаю, дважды. Не понравилось.
— А почему?
И я открываю следующую бутылку. Снова хочу увидеть на лице Фанни синие разводы. Они уже порядком поблекли.
— Неприятно.
— Как это неприятно?
— В семь лет меня ударило током. Потом несколько дней все болело. Сами нервы болели. А с первой же Е-шкой все повторилось. Совсем мягко и жар, как от раны. Меня словно обжигало изнутри. Противное ощущение.
— И что потом?
— Дала уговорить себя на вторую, потому что якобы только во второй раз забирает по полной. Но вышло по-прежнему, или даже хуже. Просто не выношу эту дрянь. А у тебя как было?
— Я тоже не очень ее люблю. Сначала бьет по мозгам, а потом все идет по нарастающей. В первый раз у меня чуть ноги не отказали, а потом наступило долгое забытье. Пришлось сразу надраться, что тоже глупо, — надираться из-за неудачной Е-шки.
— А Микро? Думаешь, он и правда проглотил Е?
— Думаю, что да. Только вот ума не приложу, как Шону удалось ее в него впихнуть.
Историю про диетические пилюли его мамаши, которые я повадился засовывать в цветочный горшок, и о том, как Микро слизывал с тарелки порошок, я решил ей пока не рассказывать. Кое-что лучше опустить.
— Да уж, из Микро вышла бы неплохая реклама дури, — говорю я. — Кажется, раньше ими лечили: прописывали людям экстази от депрессии или сексуальной слабости.
— Да, но тогда за ними хотя бы кто-то присматривал.
— Надеюсь, Шон присмотрит.