Губы у нее как пропитанный вином хлеб, и она дарит мне длинный поцелуй. Вкус уже не такой, как раньше, замечаю я.
— Вкус другой, — говорю я ей, — гораздо лучше, чем в первый раз.
— Разве ты не знаешь, — снисходительно спрашивает она, — что чем чаще с кем-то целуешься, тем больше распознаешь истинный вкус. Тут требуется время. Для начала процеловаться целую ночь. Уже неплохое начало. Через неделю ты распробуешь меня окончательно.
Недурное обещание. Может, ее сейчас же перенести в мою кровать? Я прижимаю ее к себе, но Фанни вскакивает.
— Я хочу еще выпить, — говорит она. Опять дурацкие девчоночьи выдумки. Дескать, спичка дольше погорит, если перед этим ее хорошенько натереть. Я говорю о влюбленности. Но возможно, она и права.
— Я тебе даже кое-что принесла. — Фанни достает из кармана шоколадку XXL с изюмом и орехами.
Снова заходит Шон.
— Руки вверх, — командует он и включает верхний свет. — Что у вас тут творится? Ох, спасибочки. — И отламывает себе две дольки. — Я помешал? Мне очень прискорбно, но рекламные паузы меня достали.
Из комнаты снова доносится смех.
— Чем вы там занимаетесь? — спрашиваю я. Мне и правда интересно.
— Ну, — объясняет Шон, — в перерывах на рекламу я переключаю на «Мистера Бина». Поверьте мне, ребятки, — м-м-м-м, изюм с орехами, — так вот, Ричард Гир и мистер Бин просто взрывоопасная смесь. Ну ладно, до скорого. У Ричарда сейчас будет секс с Лорин Хаттон, и все такое, ну, сами знаете.
И Шон сваливает.
— Надеюсь, теперь еще Микро без штанов не припрется, — говорю я Фанни. — Когда он в такой расслабухе, мне с ним даже жутковато. Я всегда добивался того, чтобы он стал более раскованным, но такое уже чересчур. Сегодня ввалился в комнату без штанов и никак не хотел снова одеваться.
— А почему теперь штаны снова на нем?
— Я сказал ему, что ты скоро придешь, может, у него от этого встало.
— Дурак.
Ох! Мне нравится, когда Фанни меня бьет.
— Идем, — говорю я и беру ее за руку, — покажу тебе мою комнату.
Фанни прихватывает бутылку и стакан в одну руку и позволяет себя увести.
— Ты подлый, — говорит она. — И вообще, что плохого, если у Микро на меня встанет.
— Только не говори, что тебе нравится Микро, — прошу я.
— Конечно, нравится, он очень даже милый.
— То есть как милый?
— Ну, в школе многие девочки считали его симпатягой, только он этого не замечал.
— Какие еще девочки? Ты что, давно знаешь Микро?
— Конечно, еще со школы. Там он многим девчонкам нравился. Но я думаю, его на девочек не тянет. Он никогда не был похож на парня, который ухаживает за девушкой.
— Может, ему нравятся девушки постарше. Так, немного переспелые, материнского типа.
— Чушь! На что они ему?
— Разве ты не слышала про то, как иногда ученики влюбляются в своих учительниц? По-настоящему влюбляются? Ведь не только же девочкам это позволительно, верно? Если у девушки парень лет на десять ее старше, это никого не удивляет. Кстати, у меня ведь тоже подружка, которая чуть постарше меня. — Фанни смотрит на меня недоверчиво. — И чуть побольше меня, потолще, и мускулы у нее как у медведя. Спорим, она сейчас появится, чтобы как следует поддать тебе по заднице. И я бегу следом за Фанни и шлепаю ее.
— Перестань, я уже не могу, ай, — говорит она и хватается за живот. Я ложусь рядом с ней. Совсем запыхалась, моя маленькая Фанни.
— Эй, — говорю я, — смотри не лопни.
Она дышит быстро и прерывисто и отталкивает мою руку. Кожа у нее холодная, а пульс частый-частый, как у младенца. Быстрый «так, так, так» — сто двадцать ударов в минуту. С таким ритмом появляются на свет детские сердца, с бешеным пульсом, который их заводит, всегда. Или же дети как в замедленной съемке мир видят? Может, им кажется, что он движется бесконечно медленно, потому их сердца такие быстрые.
Я думаю о своем любимом фильме, о номере один в списке любимых фильмов: муха сидит на кухонном столе и видит, как перед ней невероятно медленно вырастает монстр с мухобойкой, все также медленно подкрадывается к ней, и мухобойка невероятно же медленно опускается, будто слегка покачивается в невесомости. На монстре белая фуфайка и подтяжки, и он идет «Уууууйубргхххннннн», и жена монстра тоже издает «Ухххргнгнрр». Муха спокойно улетает, а вечность спустя мухобойка приземляется на столе и издает «Ммстшстбум». Это был фильм производства Би-би-си. К сожалению, больше я его никогда не видел. А жаль.
Фанни по-прежнему задыхается. Она бледна и сжимает мою руку.
— В чем дело, малыш? — И я снова прижимаю ее к себе. — Спокойно.
Успокаивается и старается дышать глубже и медленнее. Пусть мне какой-нибудь психолог объяснит, почему я нахожу сексуальными физиологические недостатки? У девочки явная склонность к гипервентиляции.