В России коммунисты впереди на войне и во всем остальном. За всю свою жизнь я не наблюдал за какой-либо группой людей с таким интересом, как за ними, когда они проходили маршем, а их было много тысяч.
Эта грандиозная пролетарская демонстрация произвела на меня такое глубокое впечатление, что, возвращаясь домой, я чувствовал, что если я приехал сюда лишь для того, чтобы ее увидеть и не сделаю здесь больше ничего, то и в этом случае мое долгое путешествие из Чикаго в Москву вполне оправданно».
Фостер принял участие в III конгрессе Коммунистического Интернационала, который открылся 22 июня в Большом театре. Конгресс заседал, когда революционная волна пошла на спад в странах капитала. Революционные выступления во многих местах были подавлены. В Италии поднимал голову фашизм. Конгресс призвал коммунистов повернуть лицо к массам, развивать массовую борьбу вокруг экономических и политических требований. В решениях конгресса были заложены основы тактики единого фронта с другими рабочими организациями, тактики, которой и в дальнейшем неуклонно придерживались коммунисты в своей политической деятельности.
Фостер слушал доклад делегации РКП (б) на конгрессе. Республика Советов, представлявшая собой высшее достижение и оплот международного рабочего класса, писал затем Фостер, смогла доложить конгрессу о достигнутых ею к концу 1920 года великолепных успехах в разгроме основных организованных вооруженных сил контрреволюции. Накануне конгресса она подавила мятеж в военно-морской крепости Кронштадте — эту отчаянную вылазку анархистов. Конгрессом была одобрена генеральная линия Советского правительства — введение новой экономической политики. В результате семи лет империалистической и гражданской войны Советская Россия оказалась экономически обессиленной. Ее промышленность и сельское хозяйство были почти разрушены войной, экономической блокадой и действиями контрреволюционных сил. И как раз в тот момент, когда страна собиралась приступить к восстановлению хозяйства, ее постигло еще одно ужасное бедствие — страшный голод в Поволжье.
Здесь, на конгрессе, Фостер впервые увидел и услышал Ленина. Об этой встрече он будет неоднократно вспоминать и писать.
«Я увидел его, — рассказывает Фостер в книге «Страницы из жизни рабочего», — скромно стоящим у ступеней, ведущих на ораторскую трибуну в сверкающем убранством царском дворце, внимательно слушающим выступления делегатов. Это был один из самых вдохновенных моментов в моей жизни. Передо мной, несомненно, стоял великий лидер миллионов угнетенных людей всего мира, человек, ставший настоящим кошмаром для эксплуататоров на всем протяжении земного шара. Я с таким напряжением наблюдал за ним на конгрессе, что весь его облик, его жесты оказались точно выжженными в моей памяти.
Мой интерес к Ленину был тем более глубоким, что в это время он оказывал решающее влияние на мою идеологию и на всю мою жизнь. Привлеченный сперва к коммунистической партии ленинской позицией по профсоюзному вопросу, я во время III конгресса Коминтерна усердно изучал его произведения. На протяжении многих лет я читал самых разнообразных писателей социалистического, анархистского и синдикалистского толка и уже имел довольно широкий опыт в различных массовых рабочих движениях, но ленинское теоретическое мастерство поразило меня своей новизной и завоевало своей убедительностью. Мне было легко согласиться с его сокрушающей критикой ревизионизма, синдикализма и анархизма и принять общую программу коммунизма — все это подтверждалось живой действительностью русской революции и тогдашней обстановкой в мире».
На конгрессе Фостер познакомился с видными деятелями мирового коммунистического движения — Эрнстом Тельманом, Гарри Подлитом, Георгием Димитровым.
В дни конгресса Фостер выступил в «Правде» со статьей «Рабочее движение в Америке». Объясняя в этой статье причины отсталости и инертности американскою профсоюзного движения, Фостер критиковал американских «левых» деятелей, считавших, что существующие профсоюзы обречены на гибель, а поэтому свою главную задачу видевших в создании новых, революционных профсоюзов. Фостер, следуя точке зрения Ленина, отмечал, что такая политика нанесла вред профсоюзному движению, так как вынудила уйти из тред-юнионов наиболее преданных борцов за дело рабочего класса. Теперь, писал он, американские революционеры решили работать внутри старых профсоюзов. Эта статья появилась в «Правде» 28 июня под псевдонимом В. Ферстер.
5 июля произошла встреча делегатов Американской компартии, участников III конгресса Коминтерна, с В. И. Лениным. Ленин высказал мнение, что американские коммунисты используют далеко не все легальные возможности для работы в массах, и советовал начать издание ежедневной газеты, активно участвовать в избирательной кампании. Ленин осудил бойкот коммунистами президентских выборов 1920 года.
Конгресс Профинтерна открылся в Москве в Доме Союзов 3 июля. На нем присутствовали 880 делегатов от профсоюзов 41 страны. Как и предвидел Фостер, на конгрессе развернулась борьба между сторонниками ленинской политики в профсоюзном движении и их противниками в лице последователей дуализма, представленных, в частности, делегатами ИРМ.
Конгресс Профинтерна принял ленинскую платформу. Он осудил выход революционных рабочих из массовых профсоюзов, возглавляемых реформистами.
Конгресс призвал членов ИРМ вступить в профсоюзы АФТ. В соответствующей резолюции говорилось: «Чем дольше члены ИРМ будут держаться в стороне от АФТ, тем большие будут страдания и тем труднее будет процесс избавления неорганизованных рабочих…»
Конгресс рекомендовал организовать революционные ячейки и группы в профсоюзах АФТ. Нет другого пути, ведущего к завоеванию трудящихся масс в Америке, как только вести систематическую борьбу в профсоюзах, — таково было решение конгресса Профпнтерна.
Большинство делегатов ИРМ на конгрессе возражало против этих решений, как и против установления дружественных связей между Профинтерном и Коминтерном, они даже пытались осудить диктатуру пролетариата в России С ними солидаризировалось руководство ИРМ, отказавшееся присоединиться к Профинтерну и проводившее с тех пор резкую антисоветскую политику.
Хейвуд, однако, одобрил решения конгресса. Большой Билл, которому угрожало в США 20-летнее тюремное заключение за активную антивоенную деятельность, остался в Советской России, вступил некоторое время спустя в Коммунистическую партию США. Хейвуд умер в Москве в 1928 году. Прах его был захоронен в кремлевской стене и на кладбище в Чикаго, рядом с могилами хеймаркетских жертв.
Конгресс Профпнтерна принял фостеровскую Лигу профсоюзной пропаганды в качестве американской секции, а самого Фостера избрал в руководящие органы нового профсоюзного Интернационала. «Наша делегация, — вспоминал Фостер, — была в восторге. Мы были уверены, что наконец заложили основы для правильной революционной политики профсоюзного единства в Соединенных Штатах, и мы верили, что можно будет добиться больших успехов. Последующие события убедительно показали, что наш оптимизм был обоснован».
Три с половиной месяца провел Фостер в молодой Советской республике. Он посещал заводы и фабрики, культурные учреждения, встречался с деятелями революции, рабочими, крестьянами, много читал, вел подробнейший дневник, послуживший ему основой для книги «Русская революция», изданной в Чикаго в конце 1921 года.
В Москве Фостер знакомился с работой железных дорог, условиями труда железнодорожников, деятельностью их партийной и профсоюзной организаций. Он посещает фабрику готовой одежды, военный завод, вырабатывающий порох, он выступает на фабриках и заводах, на собраниях в честь героев труда, вечерами посещает театры, присутствует на представлении «Мистерии-Буфф» Маяковского в Первом госцирке, спектакле по рассказу Джека Лондона «Мексиканец» в Центральной студии Пролеткульта.