В 1928 году прогнозы и призывы Фостера казались гласом вопиющего в пустыне. Однако вскоре события показали, насколько был прав Фостер и коммунистическая партия, от имени которой он выступал.
Разумеется, не все американские коммунисты, в том числе сам Фостер, во всем разбирались одинаково ясно. По некоторым вопросам они занимали сектантские позиции, отдельные явления видели упрощенно. Им не хватало опыта, глубоких теоретических знаний. И все же, несмотря на все свои недостатки и ошибки, именно они, американские коммунисты, а не их противники защищали подлинные интересы американского народа.
Нельзя не удивляться поистине неиссякаемой энергии Фостера и гигантскому объему работы, выполняемой им в эти годы. Руководитель Лиги профсоюзной пропаганды и многочисленных стачек, член руководства действовавшей в подполье компартии, трижды кандидат в президенты (он выдвигался на этот пост и в 1932 году), член исполкомов Коминтерна и Профинтерна, участник их конгрессов, неутомимый публицист. Он к тому же постоянно занимается самообразованием, изучает труды Маркса, Энгельса, Ленина, документы международного коммунистического движения, внимательно следит за успехами строительства социализма в СССР, за событиями в других странах. И читает, читает, читает, сожалея, что у него не хватает времени на освоение всей необходимой литературы. С такой энергией он работал всегда, если только не подводило здоровье.
Четверть столетия спустя Фостер писал в книге «Закат мирового капитализма»: «Моя деятельность в профсоюзном движении, в левом крыле социалистической партии и в рядах коммунистической партии приносила большую радость. Она давала возможность делать то, что ближе всего моему сердцу и уму, — бороться против реакционного капитализма, за прогрессивный социализм. С ранней молодости я всегда гордился тем, что я рабочий, и непосредственное участие в борьбе рабочего класса всегда приносило мне глубокое удовлетворение. Если бы я начал жизнь сначала, я избрал бы этот же путь, но, естественно, попытался бы избежать многих политических ошибок, которые допускал. Прежде всего, несмотря на всю перегруженность практической работой, я, несомненно, лучше организовал бы свое время, чтобы больше отдаваться чтению научной и исторической литературы, которую так люблю. К этому должна упорно стремиться молодежь, участвующая в профсоюзном и коммунистическом движении. Необходимо сочетать теорию с практикой, находить время для серьезного чтения, несмотря на самые неотложные требования повседневной борьбы».
«НОВЫЕ ВРЕМЕНА»
Повседневная жизнь миллионов людей в городах и на фермах протекает в условиях, признанных полстолетия назад недостойными цивилизованного общества… Я вижу, что одна треть нашего народа живет в плохих домах, плохо одета и плохо питается.
В 1929 году американский капитализм, казалось, процветал как никогда в прошлом. Доходы миллиардеров достигали головокружительных цифр. Новый президент республиканец Герберт Гувер излучал оптимизм и веру в незыблемую прочность капиталистической системы. Профсоюзные боссы, правые социалисты, церковные проповедники, всякого рода ренегаты и перебежчики из коммунистической партии превозносили «исключительность» капиталистической системы, ее совершенство, демократизм. Об этом ежедневно трубили газеты, радио, кинокартины.
Паника, охватившая нью-йоркскую биржу 24 октября 1929 года, не оставила камня на камне от этих радужных утверждений и прогнозов. Мечты о нескончаемой эре «просперити» были развеяны мгновенно. Более того, кризис, начавшийся в США, охватил всю капиталистическую систему — его губительные последствия сказались на жизни сотен миллионов трудящихся.
В Соединенных Штатах кризис сравнивали с землетрясением: лопнуло около 6 тысяч банков, многие фабриканты превратились в нищих, закрылись заводы, конторы, магазины. Среди обанкротившихся финансовых воротил прокатилась волна самоубийств. Производство угля упало на 41,7 процента, железа — на 79,4 процента, стали — на 76 процентов, автомобилей — на 80 процентов. Катастрофически понизились цены на сельскохозяйственные продукты, что больно ударило по фермерам. Кризис обошелся Соединенным Штатам в 300 миллиардов долларов, приблизительно столько, сколько было израсходовано на нужды второй мировой войны.
Больше всего пострадали в этот период трудящиеся массы. Число безработных достигло астрономической цифры — 17 миллионов человек. Толпы оборванных, грязных, голодных, без пристанища и работы людей слонялись по фешенебельным улицам американских городов в поисках еды, рылись в мусорных ямах, взывали о помощи, просили милостыню.
Капиталисты пытались выбраться из экономической катастрофы, переложив все ее тяготы на плечи рабочих, урезав им заработную плату на 45 процентов. Хуже всего приходилось рабочим-неграм. Их увольняли первыми, предоставляя наименьшую помощь, и подвергали дискриминации во многих других отношениях. Вслед за величайшим экономическим кризисом, так же как это было после первой мировой войны, страну захлестнула волна линчевания и расовых бесчинств, направленных против негров.
Такова была трагическая картина капиталистической Америки, хваленой утопии буржуазного мира, как заметил Фостер.
«Новые времена» — так саркастически назвал Чарли Чаплин свой знаменитый фильм, посвященный рядовому труженику — главной жертве экономического кризиса. Это на его голову обрушились все бедствия. И это его интересы, его жизнь и будущее защищал коммунист Уильям З. Фостер, развернувший в годы кризиса гигантскую работу по мобилизации трудящихся в защиту их прав и интересов.
В конце августа 1929 года, за два месяца до «черного дня», ввергнувшего в панику и отчаяние властелинов Уолл-стрита, на четвертой национальной конференции Лиги профсоюзной пропаганды в Кливленде, было решено преобразовать эту организацию в Лигу профсоюзного единства. Фостера избрали генеральным секретарем новой организации.
Лига призывала бороться против угрозы новой империалистической войны, в защиту Советского Союза, за привлечение в профсоюзы неорганизованных рабочих, за семичасовой рабочий день и пятидневную рабочую неделю, за социальное страхование, полное расовое, социальное и политическое равенство негров, за мировое профсоюзное единство.
В общей сложности к лиге примкнуло не более 100 тысяч рабочих, что представляло около 5 процентов членов АФТ. Но это были закаленные в классовых боях подлинные пролетарские бойцы, тесно связанные с трудящейся массой.
В период кризиса лига вместе с Американской компартией были единственными, по существу, организациями, отстаивающими интересы рабочего класса.
Лидеры АФТ не только не защищали интересы рабочих в эти суровые годы, но всемерно помогали предпринимателям выпутаться из кризисной ситуации за счет трудящихся. Уильям Грин, возглавлявший АФТ после смерти Гомперса в 1924 году, и другие профсоюзные боссы одобрили снижение зарплаты рабочим, призывая их сотрудничать с капиталистами, проявлять «терпение» и «понимание», повторяя вслед за президентом Гувером, что «перемены к лучшему за углом». Они категорически возражали против забастовок. Они с возмущением отвергали требования предоставить субсидии безработным, утверждая, что это «унизило бы достоинство американского рабочего» и послужило бы «препятствием к подлинному прогрессу». Действуя в угоду капиталистам, лидеры АФТ обратили всю свою энергию на преследование коммунистов и активистов Лиги профсоюзного единства. Особую ненависть вызывал у них Фостер.
По инициативе лиги был создан Национальный совет безработных (НСБ) во главе с Фостером. В демонстрациях, маршах, митингах, организованных НСБ, участвовали сотни тысяч рабочих.
И на этот раз правительство, следуя установившейся «традиции», пыталось силой, а точнее насилием, решить социальный вопрос в Штатах. Полиция, армия, ФБР, куклуксклановцы — все черные силы страны были брошены на подавление движения безработных. И вновь мостовые американских городов обильно поливались рабочей кровью, тюрьмы наполнялись «мятежниками», суды работали с полной нагрузкой, наказывая людей, единственным преступлением которых было то, что они требовали хлеба и работы.