Пальцы недолго борются с верхом моего платья, оно скользит по груди ниже, оставаясь тяжелой тканью на уровне живота, пока он спускается губами ниже. От прикосновений языка к груди меня подбрасывает на месте, но он властно прижимает меня, не дает вырваться из хватки, и наказывает в своем стиле, прикусив бусину соска, чтобы потом, под мои хриплые стоны вылизать его.
Я чувствую скользящую ткань по своим бедрам, и теперь платье скомкано, обхватывает только мой живот, а мокрое от возбуждения белье он сжимает в мощном кулаке и дергает на себя. Ткань врезается меж ягодиц, затем он тянет ее вниз, обжигая прикосновением кружева лобок. Треск раздается в ушах гулом, точкой невозврата, которая пронеслась незаметно мимо моих глаз, оставляя дурман секса и его пальцы, что гладили меня там, терзали мимолетными касаниями.
Желание течет по моим венам, густо оплетая каждый миллиметр моего тела. У него стоит, я чувствую это своим оголенным бедром, и едва мои пальцы касаются его ширинки, как его рык опьяняет меня с новой силой, а руки впечатываются над головой в сильную хватку.
- Лежать.
Покорно раздвигаю ноги, и он скользит пахом по креслу, устраивается удобнее на мне и пару раз толкается, будто проверяет на пробу. От его издевательств над телом идет голова кругом, дрожь не покидает все тело, хватка чуть слабеет, и я замечаю, как вторая рука спускается вниз, вжимаясь в лобок. Когда входит один палец, едва сдерживаю вскрик, выгибаю спину до хруста поясницы. Он настойчив, движения пальца заставляют меня окунаться в похоть будто в лаву, сгорать без остатка, стонать и на инстинктах – животных и страстных – подаваться вперед, зажимая его меж своих бедер.
Его ласки быстро сменились быстрыми рваными движениями, к пальцу добавился второй, и он просто трахал меня ими. Трахал до звезд перед глазами, до поджатых пальцев, до севшего голоса.
- За тобой должок, Ко-то-ва, - хрипло выдыхает он мне в ухо, присасываясь к мочке, терзая её зубами. Мир перед глазами схлопывается, а после разверзается бездна удовольствия, затягивая на дно, тело ломит оргазмом. – Котова? Котова, ты со мной?
Но я не ответила. Я вообще мало что могла делать в тот момент.
- Будем считать что да, - и ухмыльнулся. Я не видела, я читала его интонацию.
И почему-то сама улыбнулась в ответ.
Глава четвертая
Утро понедельника началось с грозного голоса босса и кучи волокиты. Рабочей нудной волокиты. Видимо, он решил отыграться за выходные именно сейчас, утром сваливая перед моим носом кипу бумаг и папок. «Срок – один день» - сказал он мне, а после быстро вышел из своего кабинета.
И если бы на этом всё ограничилось – но нет. Через каждые пятнадцать минут, а то и сразу после, он двигал меня своим телом за рабочим столом и тыкал в каждую цифру на мониторе. Не та, не так, вообще все не то, и руки у меня из жопы.
Я же после выходных вообще старалась на него не смотреть. Только видела его лицо или цеплялась взглядом за руки – пиши пропало, в голове зажигались воспоминания словно свечки: машина, жаркие поцелуи, прикосновения.
Кое-как доработала до обеда. Когда время приближалась к заветным двенадцати, я была на низком старте. В руках был пиджак и кошелек, и задницей я чуть не подпрыгивала на стуле, отмеряя ход времени секундной стрелкой.
- Ты куда, Котова? – вот ему надо было появиться именно сейчас, а? Я готова была провалиться под землю, когда ровно в двенадцать он пнул дверь и вошел в приемную.
- Обед, - и показываю пальцем на запястье свое, будто у меня там часы есть. Вот дура!
Он даже хмыкнуть не успел, и смерить меня ледяным взглядом, как я пулей выскочила из приемной, несясь по коридорам на высоких широких каблуках. Я давно уже с этой работой не обедала с ребятами из отдела. Небось уже и забыли, как я выгляжу.
По дороге в кафе через дорогу встречаю Женьку и Фомину. Они оба мне машут, прежде чем я их догоняю на своем пути, а после мы втроем заходим в помещение и садимся за столик. У Женьки на лице видно – выходные провел бурно, так и тянет рассказать. У Виктории взгляд, как обычно, мутный, отталкивающий и цепкий.
Меню было самое обычное, поэтому мы с радостью заказали по кофе, кто-то заказал суп, кто-то шашлык. Я ограничилась салатом.
Женька не выдержал и начал рассказывать замечательные истории о похождениях в барах с субботы на воскресенье, в красках расписывая напитки, девок и танцполы. Вскоре к нам присел Максим – тихий и темный малый, необщительный, годков так двадцати трех. Программист. Присел он уже со своим подносом, на котором стоял кофе и гречка с мясом. Видимо, только что принесли.