- Извините, - голос дрожал а мышцы не слушались. Хотела сказать спокойно и ясно, а вышел какой-то писк. Шумно сглатываю, чувствуя, как его лицо приближается ко мне еще ближе.
- Извиняю. Поехали.
- Нет.
Я могла бы закричать. Я могла бы поднять шум. Но голос предательски сел, если и буду орать – получится сплошной хрип, которого вряд ли хватит для вызова подмоги.
- Не выебывайся, - сжимает мою челюсть в своих пальцах, дергает вверх-вниз, и я почувствовала себя болванчиком. Тряпичной куклой, которую можно вертеть как вздумается. А ему это нравится, он забавляется происходящим, лыбится и вжимает меня в стену. Я чувствую его влажную ладонь на моих губах, и боль в затылке от удара. Перед глазами – цветные круги, в ушах – шум, а вторая рука уже лезет под мою юбку. – Не дергайся!
Да пошел ты! Зубами провожу по ладони, пытаюсь зацепить и укусить этого козла, да побольнее, но он умудряется меня обскакать и здесь. Треск ткани отрезвляет, мои дерганья вряд ли похожи на самооборону, но я собираю последние силы и отталкиваю его. Совсем чуть-чуть, а после мне летит пощечина.
- Что здесь происходит?
Никогда не думала, что этот ледяной голос я буду рада слышать. Он стоял у выхода из этого закутка, руки в карманах, и оценивал меня, а потом и этого ублюдка взглядом. Видимо, у меня тот еще видок – порванная юбка, всклоченные волосы. Дыхание сбилось, и на тело мигом навалилась слабость. Я не поняла даже как оказалась за его спиной – лишь его рука на моем запястье.
Я стояла за ним – маленькая и хрупкая – как за ледяной скалой.
- Что тут произошло?
- Да ладно, бро, это же просто предложение. Никто никого не склонял, верно, киса?
А я даже боялась выглянуть из-за спины Миллера. Это было так близко и так страшно, сердце до сих пор бьет набат, и шум стоит в голове.
А потом произошло то, чего я не ожидала, и все, что я увидела – напряженную широкую спину и занесенную руку, а миг спустя этот парень уже лежал на полу с разбитым носом и дрожащими пальцами сжимал переносицу.
- Пошли.
Мое тело меня не слушалось, я хотела бы двинуться с места, но застыла словно изваяние. Он дергает меня за руку и тащит из проклятого ресторана, а я только и успеваю перебирать ногами, и по пути схватить сумочку из зала. Кровь шумела в голове, не давая покоя нервам, и успокоилась я лишь когда оказалась в машине босса, пристегнутая к переднему сидению ремнем безопасности.
В этот раз он ехал неспешно, избегал пробок как мог, и мне оставалось только быть ведомой – сидеть в его машине, смотреть на пролетающие мимо взора в окне авто деревья и дома, улицы, цветные пятна людей, и ждать. Ждать, когда же меня наконец привезут хоть куда-то, подальше от чертового ресторана «Флер», подальше от сального Шувалова и этого парня с черным взглядом.
Я задремала, опершись головой о стекло, и проснулась лишь тогда, когда рука босса сжалась на моем колене.
- Вставай.
Взгляд мечется с его широкой ладони, что все еще лежит на моей ноге, на него и обратно. Он смотрит на мое лицо, он слишком близко, и пальцы стискивают мою ногу до неприятного колкого чувства. Я цокаю языком, кидая на него свой взгляд. И он отпускает, проведя по колену пальцами.
- Приехали, - я лишь киваю и освобождаюсь от ремней, а после выхожу из его машины и бреду на каблуках до своей на рабочей стоянке. – Евгения Викторовна!
Я обернулась медленно, и меня чуть не занесло на каблуках. Хоть снимай и иди до машины босиком. Он выглядывал из своей машины и махнул рукой.
- Завтра приходи на час позже. Компенсация.
Это были последние слова, прежде чем он сел в свой ягуар и резко газанул вперед.
- Лучше бы выходной дал, - говорю вслух и усмехаюсь сегодняшнему дню. Чертова работа. В моей машине я чувствую себя безопаснее, да и стоянка пустая наполовину, никого нет. Когда обхватываю плечи руками – мне легче, мне спокойнее, и кажется, что вся эта сцена возле женского туалета – лишь мое воображение. Дурацкий плод моей фантазии, страшный сон. Только порванная по шву юбка на левой ноге доказывает обратное.
Трясущимися руками завела машину, стартанула и поехала к себе домой. Собрала все пробки, что могла, но это даже меня не расстроило. Стоя там, в замершем потоке машин, я думала лишь о том, что Миллеру, кажется, действительно сама судьба все дает в руки, и перед ним открыты все дороги. А передо мной только пробка.
В подъезде пусто, в почтовом ящике - куча счетов, и я хватаю ворох этой бумаги и быстро поднимаюсь по лестнице к лифту. Быстрее бы домой, закрыть дверь от внешнего мира на замок.Родные стены лечат, я точно знаю, и три конверта в руках со счетами не смогут меня расстроить, ведь куда уж больше?