Рядом шумит море, на берегу стоит ржавая покосившаяся вышка. Рё смотрит на нее, и его берет злость.
Он торопливо раздевается, одежду бросает, не сложив, и оставшись в одних трусах, подходит к вышке. Она шумит даже если нет ветра, доисторическое существо, забытое прибоем на берегу. Рё хватается за первую ступеньку и... отрывает ее.
- Ну и пожалуйста, - шипит он и лезет по перекладинам. Вышка скрипит все сильнее, точно готовится обвалиться вместе с ним. Он не очень-то понимает, что доказывает и кому, но лезет и лезет.
Наверху почти не страшно, если не смотреть вниз, конечно. Рё дожидается, пока волны дойдут до самого подножия, взмахивает руками, разом позабыв все уроки плавания, и прыгает вниз.
Холодная невкусная вода шипит и забивает ему нос и рот.
- А потом моей бабке приснилось, что гайдзин-то этот и есть - оборотень. Собака-то была рыжая!
- Они тут все рыжие, - встревает странно знакомый голос.
- Ой, вот будет твоя очередь, расскажешь, если в голове что-то останется, - ворчит Тиэко-сан, - Пошла она ночью на кладбище... Надо же, очнулся вроде!
Рё кажется, что веки потяжелели раз в десять, а в горло точно песок насыпали. Он открывает глаза.
- Вы-то зачем приехали? - слабо спрашивает он.
Словно защищаясь, Юма сует ему под нос круглый аквариум, в котором колышется золотая рыбка, сияющая как главная драгоценность короны.
- Тебе спать надо, и пить много, от простуды ничего лучше нет. - берет руководство Тиэко-сан, - Вы зверя своего здесь оставьте, а сами погуляйте пока.
- Мы письмо привезли! - уже от двери громким шепотом сообщает Хирото, и Рё улыбается.
Уже засыпая, он пытается вспомнить. Никого не было, ни в море, ни когда он выбрался на берег. Почему же он так отчетливо помнит чей-то крепкий подзатыльник на берегу и смех? Смех не обидный, но дружный, как будто смеются не над ним, а с ним вместе?
- Тут такие дела, - смущенно сообщает старик из зеленной лавки, - уедем мы скоро.
Они все и сидят, собственно, в зеленной лавке и пьют чай. Рё представили Ае-сан, а Хиро с Юмой успели со всеми перезнакомиться и даже в кинотеатр сходить.
- Как? - удивляется Рё.
- Ваши друзья перевели письмо (Юма приосанивается), оно от парня, у него дедушка японец, попал во время войны на Гавайи, так там и остался. А у него здесь, на Хоккайдо родственники были. Он их долго искал, и дети его искали, вот внуки сейчас тоже, но тех и след пропал. А ему тут моя открытка пришла, с иероглифами, он и решил, что я дедушкин родственник, - старик усмехается, - я уже ответ написал, что извините, ошиблись, а он все равно в гости зовет. Говорит, не зря же она, открытка ваша, ко мне пришла. Так что мы с женой съездим, пожалуй, а потом и он сюда грозится приехать.
Вечер, мотыльки вьются вокруг лампы, овощи в ящиках тускло блестят, и Рё кажется, что такой вкусный чай он не пил уже очень давно.
- Фотография твоя, - спрашивает его, улучив момент, Тиэко-сан, - не тянет больше?
- Нет, - он говорит чистую правду. Расставаться с ней ему по-прежнему не хочется, но не потому что тянет туда. Скорее, просто чтобы они были здесь. Но это нормально - иногда скучать по тем, кого нет.
- Тиэко-сан, - спрашивает он, - а теперь вы можете сказать - у них все хорошо?
- Откуда я знаю, - пожимает плечами Тиэко-сан, - это же твои привидения. Скоро весь город будет знать, что у нас начальник почты не простой, а с придурью, вот увидишь.
Когда Рё уходит с друзьями, Тиэко-сан внимательно смотрит на тени, которые отбрасывают эти трое. Теней явно больше. Она фыркает и идет спать.
- Сколько можно, Хирото, тут всего две кнопки!
- Еще чуть-чуть. Вы не расслабляйтесь!
- Я устал. Я есть хочу. И рыбка тоже.
- Готово! Через десять секунд.
Хирото подбегает и встает рядом. Через пять секунд раздается щелчок. Так они и стоят на получившейся фотографии: Юма с аквариумом - в центре, Хирото и Рё - по бокам. На заднем фоне видно море и покосившуюся вышку. Перед отъездом Рё кладет ее в неподписанный конверт, запечатывает его, и оставляет в ящике стола.