Отец сделал полуоборот ко мне уже у самой двери.
— Ты же хотела отпраздновать Новый год и сделать доброе дело, разве не так?
«Не так! Всё не так!!!» — хотелось мне закричать, но голос совсем пропал.
— Дмитрий как раз нуждается в твоей помощи. А мне давно спать пора — завтра служба с Владыкой (*архиепископ, начальствующее звание в церковной иерархии) в кафедральном соборе, — эта информация ответила на вопрос, почему отец так быстро приехал сюда — он был в Москве у маминого брата. — Тебя не зову — добрые дела выше молитвы. Благослови Бог.
С этими словами папа осеняет меня крестом и уходит.
— Бир, подгоняй машину ко входу, — раздаётся над ухом баритон, — мы выйдем через две минуты.
Мы? Я тоже должна с ним поехать? С какой стати? Я не согласна!!!
Глава 8
— Эй, коза, ногами шевели, — грубо толкая меня в спину, громыхает безопасник.
Сколько я ни пыталась узнать, что происходит и почему папа оставил меня здесь, Дмитрий делал вид, что не слышит и продолжал разговаривать то со своими охранниками, то с администратором кафе, то с кем-то по телефону. Стоит заметить, что тон его бесед всегда был полуприказным — так начальники отдают команды подчиненным. И именно этот факт бесил больше всего.
— Бир, прекрати! — вдруг рыкнул его начальник, и наверное впервые за последнее время обратил на меня внимание. — Мою гостью зовут Надежда. Постарайся запомнить это имя и больше не применяй аналогий.
— Могу поспорить, что тебе придётся еще раз пять ему это повторить, чтобы до него дошло, — не выдерживая язвлю я.
— Садись в машину, — бросает мне из-за плеча Дмитрий и усаживается на заднее сиденье.
— Хм, — гордо вскидываю голову и собираюсь красиво развернуться на каблуках, чтобы уйти, но меня в ту же секунду очень некрасиво, словно шапку какую-то подхватывают за шиворот и просто закидывают следом за «хозяином» и закрывают дверь.
Моей обиде и отчаянью не хватает места в салоне довольно просторного внедорожника, и я захлёбываясь негодованием начинаю сыпать матами.
На самом деле, в нашей семье никто не матерится. Это считается не просто грехом, а очень стыдным грехом. Я тоже, хотя и стремилась к нарушению запретов, но мат старалась никогда не использовать. Однако мой круг общения зачастую говорил именно на этом языке. В последнее время я даже стала замечать за собой, что когда что-то приключалось в моей жизни, то мысленно я материлась, а вслух старалась заменять на более цензурную лексику.
А теперь тот случай, когда заменять нет ни времени, ни желания, и из меня «полилось».
Я была так взбудоражена всеми произошедшими за этот вечер событиями, что потеряла всякий контроль не только над речью, но и над своими эмоциями. Я била руками по переднему креслу, топала ногами, трясла головой. У меня начиналась самая настоящая истерика. И даже не знаю, чем бы она закончилась (такого опыта у меня еще не было), если бы меня не привели в чувство.
Резкая прохлада, обрушившаяся сначала на разгоряченное лицо, а затем и на другие участки тела, быстро отрезвила. Я затихла и поняла, что Дмитрий вылил на меня воду из бутылки. Ледяную воду!
С минуту мы просто молчали. Мужчина брезгливо швырнул в меня полотенце, которое подал ему сидящий на переднем пассажирском Бир, но ни слова не проронил.
— Стас, рули к площади Островского, — отдал он команду водителю.
Надо же — дядя Андрей тоже живем там. Может, получится сбежать — сразу к ним двинусь, там три минуты от площади пешком.
Все двадцать минут поездки Дмитрий так и не удостоил меня своим вниманием, я же притаилась просто ждала.
Страх у меня исчез. По виду мужчины, который сидел со мной рядом и переговаривался с водителем и безопасником, я поняла, что он вполне адекватный. К тому же Дмитрий выглядел очень усталым и каким-то грустным. Очень странно, за весь вечер нашего знакомства, я читала на его лице какие угодно эмоции, но только не грусть. Сейчас же это чувство приправлено еще и разочарованием. Неужели на него так подействовала моя истерика?
От этой мысли стало даже как-то стыдно. Ну в самом деле, отец — священник, а дочь матерится как сапожник, да еще и одета при этом как…
Мысль я даже не стала заканчивать, вспомнив, как он назвал меня в подсобке, только одернула постоянно подскакивающую мини-юбку чуть ниже. Стала ощущать слишком явный дискомфорт рядом с Дмитрием.