Да, я сменила цвет после своих новогодних приключений и Рождество встречала в родном оттенке. Когда Милка увидела перемены в моей внешности, то наговорила мне кучу гадостей: и что я «потеряла индивидуальность», и «слиласьсерой массой», и даже «стала ведомой, отказавшись от собственного Я». В ту нашу последнюю встречу я отчаянно убеждала её, что это было моё решение, никто на меня не давил, не просил и, тем более, не требовал это сделать. Я пыталась донести всего одну мысль: я счастлива. Счастлива — независимо от цвета волос, длины и формы ногтей, наличие или отсутствие макияжа… Но бывшая подруга ничего не хотела слышать, уверяя, что я «повелась на деньги» Дмитрия и поэтому «прогнулась».
После того разговора я окончательно поняла, что сделала правильный выбор, разорвав отношения с Милкой и её компанией. Мама оказалась права с самого начала, говоря, что они мне не подходят. С одним лишь уточнением: это не они, а я им не подхожу. С ними я всегда чувствовала себя «не в своей тарелке», только не хотела этого признавать. Я убеждала себя, что смогу соответствовать им, если откажусь от «навязанных» мне моей семьёй привычек и стереотипов. Сейчас я понимаю, что к стереотипам я бестолково причисляла и нравственность, и моральные принципы, и жизненные ценности.
Мотаю головой, прогоняя воспоминания о своём прошлом. Сегодня такой важный день, что не хочется омрачать его неприятными мыслями. Майское солнце, словно вторит моему настроению и весело заигрывает со моей футболкой, расшитой блестящими пайетками. Да, я сияю и внутри и снаружи, когда достигаю последней ступеньки. Замираю, глядя перед собой… И со счастливой улыбкой во всё лицо, прыгаю в крепкие объятия. Каблуки моих лодочек не скоро смогли ступить на твердую поверхность — сначала они кружились, грозя слететь с ног, а потом замерли в воздухе на две минуты, пока их временную хозяйку нежно и самозабвенно целовали.
— Я соскучился… — шепчет мне Дмитрий, поставив наконец меня на землю, но даже не собираясь перестать обнимать.
— Я тоже… — пищу в ответ, зарываясь носом в ямку на груди и вдыхая любимый аромат. — Я больше не выдержу без тебя целый месяц, — Дима сегодня вернулся из командировки.
— Любимая, поверь, если бы я был здесь этот месяц, рядом с тобой, то не выдержал бы я.
— Что ты хочешь этим сказать? — напрягаюсь и чуть отклоняюсь, заглядывая в глаза мужчине.
— Хочу сказать, что встречаться с тобой зимой было намного проще — куча одежды хоть как-то давала шанс на то, что я продержусь и не наброшусь на тебя во время одного из наших свиданий. А теперь я даже не знаю, как нам продолжить прогулку…
Я краснею, когда до меня доходит, что он имеет в виду, и ничего не говорю. Понимаю, что встречаться со взрослым мужчиной и не заходить дальше поцелуев — это пытка для него, но я не знаю, как можно выйти из этой ситуации…
— Прости… — смущенно шепчу, отводя глаза.
— За что ты просишь прощения?! — Дима удивленно смотрит мне в лицо, поворачивая его к себе за подбородок. — Я дал обещание твоему отцу, и я его сдержу.
Я догадывалась, что когда на Рождество Дмитрий был у нас в гостях, там произошёл у них с папой серьёзный разговор. Стоит признать, своё обещание он выполнял чётко: пару раз даже меня останавливал, когда мы оставались с ним наедине в его машине. Он никогда не упрекал меня в этом вопросе, и вот теперь озвучивает его так неожиданно.
— Радует, что встречаться нам осталось недолго, — вдруг после небольшой паузы произносит мужчина.
Я делаю шаг назад и немой вопрос застывает в моих глазах. Неужели он хочет расстаться со мной?
— Ты больше не хочешь со мной встречаться? — выдавливаю из себя слова, которые звучат будто со стороны.
— Не хочу, — смело отвечает.
— Но… как же… — я в полной растерянности, даже не могу сформулировать вопрос.
— Я не хочу с тобой встречаться, Надежда. Я хочу с тобой жить. Желательно долго и счастливо, но а там уж как получится.
Этот негодяй достаёт красивую бархатную коробочку и, расплываясь в довольной улыбке, протягивает её мне.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Какое красивенное, Дим! — говорю, рассматривая колечко, которое мне час назад надели на безымянный пальчик. — Ой! — я не заметила, что залюбовавшись кольцом, наклонила рожок с мороженым, который держала в этой руке, и белая ванильно-сливочная капля шмякнулась на новую юбку.