Спустя несколько минут в салоне послышался стон. Давид слабо пошевелился, зажатый между сиденьем и обломками руля. Один глаз был залит кровью, но парень судорожно шарил рукой по соседнему сиденью, пытаясь нащупать руку девушку. С трудом повернув голову, он увидел перед собой ее потухшие глаза. Ее волосы были в крови, а шея неестественно вывернута.
- Лара, - тихо позвал ее по имени парень, - о Боже, Лара. Прости меня.
Его слабый голос потонул в шуме дождя. Несколько минут он смотрел в ее глаза, на ее лицо, как вдруг фары вырвали из темноты образ златокудрой девочки в белом платье. Девочка стояла под дождем, но дождь, казалось, избегал ее. Девочка приблизилась к автомобилю, и Давид хотел крикнуть ей, что это опасно, но слова застряли в горле. За девочкой стояла Лара. Его Лара. И Давид понял. Девочка приближалась мучительно медленно, словно давая ему шанс подумать, но теперь он жаждал ее прихода. Зажатая дверь машины со скрежетом распахнулась, и лицо девочки оказалось совсем рядом с ним. В ее глазах застыл немой вопрос, и Давид кивнул, устремив свой взгляд на Лару. Девочка наклонилась и поцеловала парня в лоб. Через мгновение его дыхание угасло, и он почувствовал, как рука девушки коснулась его пальцев. Он открыл глаза и посмотрел на улыбающуюся Лару.
***
Аня заерзала на кровати, стараясь скрыть свое волнение, и произнесла:
- Он счастлив, ведь ушел за любимой.
- Так значит, я не так страшна, как судят обо мне?
Аня не нашлась, что ответить и вместо этого перевернула несколько страниц, остановив свой взгляд на смуглом темноволосом мальчишке лет 6-ти. Девочка заметила ее интерес и сказала: « Это Алим».
Алим
Алим сидел на топчане, накинув шерстяное одеяло на голову. В глазах ребенка, каждый день слышавшего шум выстрелов где-то вблизи от их кишлака, читался страх. Его отец, ушедший несколько недель назад с остальными мужчинами их кишлака, учил его не бояться. Но отец так и не вернулся, а выстрелы становились все ближе и громче. Вчера вместо него пришли солдаты и перевернули в их домах все верх дном. Они кричали на непонятном языке и что-то требовали. Его мать сказала ему спрятаться и вышла из комнаты, окружающей прямоугольный внутренний двор, а он побежал в горы. Алим вернулся ночью. В горах с наступлением темноты было слишком холодно. В кишлаке было темно. Алим перелез через небольшой каменный дувал, окружавший его дом, и пересек хорошо знакомый двор. В женской части дома было пусто. Мальчик позвал мать по имени, но никто не ответил. Неуверенно он вышел обратно во двор и двинулся к комнате отца, где тот обычно приминал гостей. Темнота сгущалась, и мальчик прижался рукой к стене, чтобы не упасть. Его нога коснулась чего-то мягкого, прислоненного к стене. Нагнувшись, он посмотрел вниз и закричал. Стеклянные глаза матери смотрели в пустоту. Алим обнял мать и почувствовал как его руки стали влажными и липкими. Ржавый запах крови ударил в нос. Он провел руками по своей одежде, пытаясь стереть с них кровь, но багровые пятна не исчезли. Алим вернулся в комнату, и, вытащив одеяло, залез на топчан. Близость к матери, сидевшей у стены, пугала и успокаивала его одновременно. Рассвет наступил незаметно. Испуганный ребенок в шерстяном одеяле, слез с топчана и пересек двор в поисках еды. Но кроме воды ничего не было. Пытаясь утолить чувство голода, он выпил 2 кружки воды, осознавая, что здесь оставаться нельзя, но и идти ему было некуда. Где-то вблизи послышался гул самолета. Алим наклонился, чтобы подтянуть спадающее одеяло, когда светловолосая девочка, так сильно отличающаяся от него, вошла во двор. Девочка подошла ближе, и вдруг страх покинул Алима. Девочка посмотрела на него полными грусти глазами и протянула руку. Мальчик доверчиво потянулся к ней в ответ. Одеяло спало с его плеч. Алим заворожено смотрел, как девочка приблизилась и, наклонившись к нему, поцеловала его в лоб. В это мгновение первая бомба коснулась земли, поглотив кишлак в своей яркой вспышке.