Всю оставшуюся часть дня она просидела за своим столом, неотрывно смотря в одну точку в углу, где раньше стояла фотография Хаксли. Она убрала ее, чтобы люди не задавали вопросов, но хоть убей не могла вспомнить, куда ее положила, и этот провал в памяти мучил ее. Надо было поставить снимок дома в книжный шкаф вместе со всеми остальными фотографиями, но она этого не сделала. Фотографии не было ни на ее комоде в спальне, ни на каминной полке. Могла ли она положить ее в одну из коробок в гараже? Это было бы нехорошо с ее стороны. Трудно даже представить, что она могла сделать что-то настолько бесчувственное, но это казалось единственной гипотезой, имеющей хоть какой-то смысл.
После работы всю дорогу домой ее терзал растущий страх, что к тому времени, когда она приедет, фотографии вернутся к своим первоначальным версиям. Ей понравились новые фотографии. Именно такими они и должны были быть. И чтобы побыстрее вернуться домой, она инстинктивно ускорила шаг.
На этот раз еще два снимка стали другими.
Одним из них была его фотография с Сантой из Сирса. На оригинале Хаксли улыбался, но нервно, потому что, хотя ему и нравилась идея Санты, раскатистый смех этого человека немного пугал его. Однако на новом снимке Хаксли широко улыбался, чувствуя себя совершенно комфортно и непринужденно. На другой фотографии ее сын выглядел так же, как и раньше, только его одежда была другой. Она вспомнила, что ему никогда не нравилась та рубашка и те брюки. Теперь он был одет в свои любимые джинсы и обожаемый свитер Скуби Ду.
Что тут вообще происходит?
Неужели время переписывается заново?
Прошлое же не может измениться, снова подумала она.
Если только…
Если только кто-то каким-то образом не возвращается назад во времени и не изменяет то, что произошло, создавая новый результат.
Но это невозможно. Да даже если предположить, что такое возможно, кого будут волновать мелкие детали жизни ее сына? Кому нужно прикладывать такие усилия, меняя запечатленные на Кодаке моменты из жизни Хаксли и делая их лучше?
Ей.
Это заставило ее задуматься.
Возможно ли такое?
Этого не может быть.
Но что, если может? Что, если будущая версия ее самой отправилась в прошлое, чтобы… чтобы что?
Не дать Хаксли умереть.
Джиллиан глубоко вздохнула. Конечно, это была бы первостепенная цель, но такое сделать просто невозможно. Не будет никаких путешествий во времени в течении ее жизни, даже если она доживет до ста лет. Такое возможно только в фильмах и на телевидении. В реальности до этого ой как далеко. Кроме того, этого в принципе не могло быть, потому что если бы она — или кто-то другой, — отправились в прошлое и что-то изменили, преобразования стали бы свершившимся фактом. Тогда она не смогла бы вспомнить первоначальную временную петлю. Считала бы, что Хаксли взял Топотуна на фотосессию и не помнила бы, что он позировал с Паддингтоном Тины. Была бы уверена, что он никогда не падал с качелей, никогда не боялся Санты, всегда носил свой свитер Скуби Ду.
У нее заболела голова от мыслей об этих "эффектах бабочки".
Может, кто-то просто менял фотографии, подменяя их теми, которые были отфотошоплены.
Но почему? Чтобы мучить ее?
— Джин? — сказала она вслух.
Нет. Для них развод не стал эмоционально тяжелым, и, каковы бы ни были его недостатки, Глен не был жестоким. Он никогда бы не стал мучить ее таким образом.
Тогда кто же?
На это у нее не было ответа.
Она еще раз просмотрела фотографии, прежде чем пойти на кухню и налить себе порцию скотча из бутылки, купленной Джином много лет назад на случай, если у них когда-нибудь будут сильно пьющие гости, и к которой она не прикасалась с тех пор, как он ушел. Что бы ни происходило, подумала она, темп этого, казалось, ускорялся. Вчера одна измененная фотография, еще одна сегодня утром и уже две в течение сегодняшнего дня.
Будут ли они все в конечном итоге заменены снимками из альтернативной реальности?
Она следила за ними весь остаток вечера, периодически проверяя, не изменилось ли что-нибудь, надеясь увидеть превращение, пока оно происходило, но к тому времени, когда она легла спать в одиннадцать, ни на одной из фотографий никаких изменений не произошло.
На следующий день была суббота. Джиллиан проснулась поздно, в меланхолии от эмоциональных переживаний, вызванных забытым сном. Солнечный свет пробивался сквозь занавески. На циферблате будильника рядом с ее кроватью светилось время 8:15. Выскользнув из постели, она накинула халат и вышла из спальни, собираясь приготовить себе быстрый завтрак.