Смотря на налитые кровью глаза девушки, парень не осмеливается тревожить её и дальше.
— Вы правы. Хотите, чтобы я сопроводил вас до нужного места? Все-таки уже поздно, — пытается он учтиво предложить свою компанию.
— Нет, не надо. Я сама, — сразу же отрезает Эвердин. Вышло резко, но кто будет любезничать с незнакомцем в час ночи?
— Ну, как знаете, — взволнованно откликается он. Только бы слепой не заметил, что парень был очарован ею. Однако Китнисс, будучи на кураже, не обращает на это особого внимания. Все равно потом выветрится из головы.
После того как они расходятся Китнисс чувствует себя ещё хуже. Этот снимок напоминает ей о том, что она посмела быть счастливой в день смерти отца. Улыбаться, двигаться вперёд и жить дальше? Как это сделали остальные.
Но их там не было. Не было. Конечно, сама Китнисс не всегда могла вспомнить ключевые детали того события и все равно она не могла просто так взять и забыть. Не смогла бы. Виновата ли она? Предательство ли это?
Никто не мог ответить на данный вопрос.
С целью отвлечься она наблюдает за природой. Тонкие ветки оголённых деревьев без привычного бордового покрова смотрятся уродливо и убого, как и «вся моя жизнь» горько отмечает про себя Эвердин. Да и ледяные капли нагрянувшего дождя, будто солидарны с ней, нещадно смывают рубиновую краску. Кожа саднит и горит, но Китнисс привыкшая к самоистязанию все стойко выносит. Повезёт, если завтра она не сляжет от простуды, но пока будет идти медленно, чтобы повысить вероятность заболеть. Да, она заболеет и смоет это прегрешение.
Проходит целый час пока она черепашьим шагом добирается до кампуса, успевает ненароком поссориться с охранником и еле находит дверь от своей комнаты. Мирта, покусывая губы до крови, ждёт её в комнате. Она была на взводе, оттого что оставила подругу одну на улице. На телефонные звонки Китнисс не отвечала, потому Реггадсон даже не знала, что и предполагать, отчего и просто листала страницы в интернете. Наконец дверь распахивается и в комнату входит Китнисс. На пол стекают тёмно-алые капли, пока Эвердин в грязной обуви расхаживает по комнате.
— Явилась. Возвращение блудной дочери. Прослезиться можно, — как можно саркастичнее произносит Мирта, — ты почему на звонки не отвечаешь?
— Вот только не надо начинать. Разборки оставим на завтра, а то сейчас час ночи.
— Вообще-то сейчас три часа ночи, — недовольно бурчит Реггадсон и размещается на кровати со смартфоном в руках.
Китнисс удивлена тем, что соседка не ложилась спать столько времени. Она же вроде не маленькая, чтобы пугаться темноты. Неужели она дожидалась её? Такое невозможно.
Обычно никого не заботит, что с Китнисс. Финч украла у неё Прим, а мать была сосредоточена на отчиме и сыне. А о ней никто и не беспокоился. Поскольку Китнисс становится немного неловко, она немного смягчает тон, в её понимании. Наверное, стоит признать неправоту. Попросить прощения за резкое выражение чувств? Это уж слишком. Нет, для начала хотя бы объясниться.
— Ну, сотовый разрядился. Я его специально не заряжала, чтобы не отвечать на звонки Прим и мамы. Но фотку запостила, — не совсем извинение, но даже это удаётся Китнисс с трудом.
— Какое достижение, — иронично отвечает соседка и, почувствовав запах спиртного, сухо добавляет, — ты что пьяна?
— Немного выпила, чтобы отвлечься. Да и твой Джейсон какой-то бханг просил тебе передать. Только я его выпила. Ничего, наверное, в супермаркете продаётся. Я тебе денег дам.
Мирта вздыхает. Глубоко, тяжело и как-то безнадёжно. Идиот. Думал, что она на это купится? Она же ведь брала элективные курсы по странам Южной Азии в прошлом семестре. Нужно проучить этого морфлингиста. И пытается как можно спокойнее прояснить Китнисс сложившуюся с ней ситуацию.
— Китнисс, он предложил тебе напиток с наркотиком. В бханге содержится конопля.
— Оу, — щеки брюнетки наливаются пунцом. Девушка, не сдержавшись, прыскает над нелепой ситуацией, — значит, меня облапошили.
— Смейся, смейся, — цедит сквозь зубы веснушчатая, — надо на него подать в суд за такое злонамеренное действие. Ты тоже хороша. Пьёшь от рук неизвестного.
— Слушай, ты какая-то неуравновешенная в последнее время. Зачем так беспокоишься? Ну, сдохну я. Кого это волнует? — «меня», — думает Мирта, но хранит молчание.
Но неотрывно смотрит на неё, а затем сдержанно дополняет:
— Знаешь, когда человек хочет отравить тебя каким-то напитком, невольно задумываешься, чтобы надрать ему задницу. Есть тут один парень, зовут его Катон. Заплатишь ему, сделает всю грязную работу за тебя. Завтра ему напишу, надеюсь, что он не повысил расценки за свои услуги. Если что совместно скинемся.
— И откуда только ты находишь таких людей? — презрительно кривится Эвердин. Китнисс редко фальшивит, так Мирте не трудно понять, что она не особо рада к такому исходу событий.
— Нужно, чтобы выжить. Впрочем, неважно, — говорит она изумлённо, пока смотрит университетский сайт, — мне кажется, что сюда выложили твоё фото. Это ты?
Китнисс напряжённо вглядывается в экран. И да, это правда, она. Её фото красуется в университетской статье про холи. Да как он посмел? Она сказала ему, что фото неплохое, но не давала разрешение на публикацию. Несомненно, она могла бы сказать ему точнее, чтобы он не опубликовывал, но что но? Уже опубликовали, а ей остаётся лишь разбираться с последствиями самой.
— Ты не довольна, Китнисс. Я вижу. Опубликовали без твоего разрешения? — деликатно интересуется соседка.
— Откуда ты нашла это? Обычно-то статьи публикуются утром, — неожиданно спрашивает Эвердин.
— Я просто подписана на премиум версию. Мы раньше всех получаем рассылку, — вдумчиво объясняет Мирта, а затем ещё раз взглянув на надпись под фото, ошеломлённо выпаливает, — тут пишут, что фото снято неким Мелларком. Его имя случайно не Пит?
— Да, — теперь удивляется Китнисс, — а что, ты его знаешь?
Мирта сосредоточенно что-то ищет в телефоне и одновременно разговаривает с ней.
— Напарник он мой на курсах арт-терапии. У меня есть его номер в «ватсапе». Высылаю тебе ссылку. Он сейчас онлайн. Проверим «снэпчат». Судя по статусу, он на данный момент сидит в третьем корпусе. Там, кажется, расположена редакция газеты. Пойдём рано утром. Просто выглядишь ты сейчас неважно. Прямо как Кэрри после школьного бала, только брюнетистая версия.
— За комплимент спасибо, — недовольно смотрит на неё Китнисс и жёстким тоном добавляет, — но я пойду туда прямо сейчас. И выскажу ему все, что о нем думаю.
========== Глава пятая. ==========
Мелларк поперхивается ледяным кофе со сливками, когда дверь чуть не слетает с петель. В проёме показывается разгневанная девушка с промокшими от дождя волосами. Хоть и в комнате Эвердин оперативно вытирает влажным полотенцем остатки красок, но в пути ещё и успевает упасть в лужу из-за того, что неудачно пересекает мокрую лужайку.
В свою очередь, ассистентка профессора, увидев студентку в таком грязном виде, с возмущением жалуется на неаккуратность посетителей. Как-никак их департаменту еле удалось выпросить деньги на ремонт комнаты, а тут всякие проходимцы портят дорогой паркет из палисандра.
— Ничего страшного, Эффи. Это Китнисс, моя знакомая, — поспешно приостанавливает её Пит, — что тебя привело сюда, солнышко?
Молчание. Какое, черт возьми, она солнышко? Обычно так обращаются к её сводной сестре, потому что Финч со своими золотисто-оранжевыми кудрями и вправду похожа на солнце. Но с какой стати он так обращается к ней?