«Скорая» приехала и уехала. Позже явились полицейские, двое — мужчина и женщина. Они бесцеремонно вторглись в спальню, собрали все с туалетного столика и спустились вниз. Сидя с Глином в кухне, полицейские задали ему пару вопросов бесстрастным, лишь слегка извиняющимся тоном:
— Что вы делали в тот день, когда она…
Женщина спросила, не хочет ли он, чтобы они кому-нибудь позвонили. Он покачал головой.
Когда они ушли, он так и остался сидеть — робот в нем боролся с человеком, который никак не желал верить в происходящее. Он налил себе чашку чая, но пить не стал.
Наконец он потянулся к телефонной книге и набрал номер.
В то утро Элейн сажала два молодых деревца кашмирской рябины, которые доставили накануне. Погода была идеальной: морозное и сухое осеннее утро, почва все еще мягкая. Они с Джимом носили саженцы туда-сюда, пока наконец не нашли подходящее место, выкопали лунки, прикатили тачку компоста. Через час с небольшим все было готово, столбики забиты, два стволика с многообещающим будущим бодро торчали вдоль дорожки, ведущей во фруктовый сад. По пути в дом она обернулась, чтобы посмотреть на них, представляя, как они будут выглядеть лет через десять — высокие, сильные, усыпанные снежно-белыми жемчужинами осенних ягод. Посадить сад — значит оседлать время.
Сейчас одиннадцать, и ее ждет хлопотливый день. Соня просит инструкций; Ник хочет поговорить о покупке компьютера, который поможет ему в осуществлении некоего хитроумного плана; нужно сделать непростой телефонный звонок новому придирчивому клиенту. Элейн проинструктировала Соню, уклончиво ответила Нику, с облегчением узнала, что клиент недоступен, и наконец занялась своим самым главным текущим заказом — разработкой дизайна садика вокруг перестроенного отеля класса «кантри-хаус». Пару часов она провела за разработкой дизайна и подсчитыванием сметы.
Пообедали бутербродами на кухне с Соней и Ником («Самое главное в новых технологиях, милая, то, что через пару лет они окупаются, если говорить об экономической эффективности»). К тому моменту она уже начинает посматривать на часы: надо успеть на лондонский поезд. После обеда намечались прием и пресс-конференция по случаю открытия нового крыла одной художественной галереи — Элейн делала для них дизайн внутреннего дворика; перед этим она намеревалась зайти в библиотеку Линдли, принадлежащую Королевскому сельскохозяйственному обществу, чтобы отыскать информацию про ныне исчезнувший сад времен Эдуардов, фотографии которого она когда-то видела, — возможно, это вдохновит ее на какие-нибудь новшества для текущего проекта.
Ник отвез ее на станцию. Он перестал говорить о компьютерах; но оба — и он, и Элейн — знали, что вскоре он вернется к теме, и она, наверное, уступит его просьбе — похоже, он в курсе современного взгляда на подобные вещи. Что ж, можно попробовать не учитывать покупку в налоговой декларации. На станции он некоторое время раздумывал, а не поехать ли с ней, ведь на приеме будет шампанское и все такое, но в последний момент решил, что не стоит его беспокоить. Он встретит ее с поезда вечером.
В библиотеке Элейн тут же погрузилась в поисковый процесс: углубилась в каталоги, обложилась стопкой книг. Через час, устроив перерыв, чтобы немного перевести дух, она вспомнила, что забыла сказать Соне, чтобы та собрала и отправила бухгалтерам кое-какие бумаги, и срочно. К счастью, было не слишком поздно, чтобы позвонить до того, как она уедет из библиотеки.
Элейн нашла таксофон, дозвонилась до Сони и со всем разобралась. Соня сообщила ей, что звонили клиенты. «А… и еще ваша сестра».
Вернувшись к книгам, Элейн решила, что Кэт можно будет позвонить уже из дома. Или завтра. Скоро начнется празднество в галерее.
Фоторепортеры неустанно запечатлевали сад во внутреннем дворике, и это было приятно. В самом деле, он того стоил — яркие цвета освещенного прожекторами оазиса в самом сердце лаконичного прямоугольника галереи. Несколько незнакомых людей похвалили ее работу. Наметилось несколько новых заказов. Она пристально рассмотрела сад, хотя всего за несколько дней до того приезжала туда с инспекцией, обратила внимание на то, что один из кустиков хохлатки посажен не там, где нужно, и отметила про себя, что надо бы его пересадить. Сорок минут спустя она отправилась на станцию, чтобы успеть на поезд.
Ника на станции не оказалось. Она раздраженно ждала; десять минут спустя автомобиль наконец примчался. «Прости, прости… совсем забыл, который час».
В течение того дня Элейн три раза думала о Кэт — нет, не так. Скорее Кэт приходила ей на ум, мимолетно и неуловимо. Когда она сажала деревца, в одном из комьев вывернутой лопатой земли шевельнулся дождевой червь, и она вспомнила, как Кэт, совсем маленькая девочка, присев на корточки, внимательно смотрела на цветочную клумбу: «Смотри, смотри! Что это?» Почти бессознательно вспомнилось. Позже, в Лондоне, силуэт и профиль женщины в окне проезжавшего автобуса напомнит ей Кэт, но снова лишь на долю секунды, и она снова принялась думать о том, как же найти в библиотеке подробный рассказ о том, полузабытом, саду.
После телефонного звонка Соне она и вправду подумала о том, чтобы набрать номер Кэт. Кэт полностью занимала ее мысли с… минуту, а может, чуть больше. В последний раз она слышала Кэт несколько недель назад. Намекала, что заедет, да так и не заехала: «Может, заскочу в следующее воскресенье. Посмотрим, какие у Глина будут планы». После чего не перезвонила, и Элейн снова слегка рассердилась на нее. Как это похоже на Кэт. Она собиралась позвонить ей сама, но то одно, то другое — словом, руки так и не дошли. Но сегодня — этим вечером — она непременно это сделает, как только доберется до дома.
Они вернулись домой в четверть девятого. Элейн зажгла духовку, чтобы разогреть остатки запеканки. И направилась к телефону.
Номер Кэт не отвечал. И автоответчик тоже, но Кэт часто забывала его включить. Глина, видимо, тоже не было дома.
Наконец они доели запеканку. Элейн почитала газету, а потом присоединилась к Нику, который смотрел новости по телевизору. Потом приняла ванну. Вытираясь, она услышала телефонный звонок; потом все стихло — должно быть, Ник взял трубку внизу. Вошла в спальню и услышала его голос: «Это Глин — тебя». Она сняла трубку аппарата, стоявшего на столике возле кровати.
Без лишних церемоний Глин сказал: «Мне надо сказать тебе что-то ужасное». И она сразу поняла. Не как, не почему — но что. Кэт.
Большую часть того дня Ник думал о компьютерах. Вот бы ему заполучить такой — хороший, на много гига… как их там… и с новейшим программным обеспечением, что бы это ни значило, — тогда он, без сомнения, сможет работать куда эффективнее. Действительно, вдохновению может послужить сама покупка: она станет стимулом, подарит новые идеи. В нынешнее время невозможно работать без знания новых технологий, а уж в его сфере — особенно. С ним он сможет… ну, скоро он увидит, что можно сделать, как только освоится.
Элейн вот-вот согласится, это ясно. Но Ник не без оснований чувствовал уверенность. Если он выберет верный тон — спокойный, деловой, знающий, — она в конце концов уступит. Да, эти штуки адски дороги, но от покупки одного компьютера они уж точно не обеднеют, особенно если учесть то, сколько сейчас зарабатывает Элейн, надо отдать ей должное.
Подобные мысли и вдохновили его отправиться в город, высадив Элейн на станции, — должен же он рассмотреть различные варианты. Целый час он проторчал в большом магазине офисной техники перед мерцающими экранами, перед которыми слегка робел, особенно если учесть, что он не понимал ни слова из разговоров продавцов. Ничего, очень скоро он начнет разбираться во всем этом.