Мама хотела, чтоб Митенька поступил на физмат в местный пединститут, где она преподавала ботанику. Но Митенька уехал в гидротехнический, «по зову сердца, по зову времени» — как писали газеты. Уехал, чтоб повзрослеть, потому, что счастливое детство в окружении любящих тебя людей может продолжаться бесконечно долго, если не прервать его насильственно. Пройдет время, постыдно нежные щеки Митеньки огрубеют, обветрятся в верховьях и низовьях рек, руки станут шершавыми от прикосновений к бетону и опалубке, он будет носить высокие резиновые сапоги и тяжелый брезентовый плащ с капюшоном, как знаменитый гидростроитель, герой труда, цветной портрет которого изображен был на обложке последнего номера популярного иллюстрированного московского журнала.
Это все будет, все произойдет, но уже сейчас, уже сегодня начинает сбываться кое-что из Митенькиных мечтаний. Перед началом демонстрации, когда праздничная колонна, весело, со смехом и шутками, строилась у института, равняла ряды, разбирала транспаранты, плакаты, портреты вождей, старосту группы Посторонко подозвал декан факультета Белосветов и предупредил, что сегодня вся группа в полном составе должна явиться к четырем часам дня в деканат. Фотокорреспондент московского журнала, того самого, на обложке свежего номера которого изображен был герой труда, знаменитый гидростроитель, хочет сделать снимки первокурсников-гидростроителей, и партбюро института выбрало для этого ответственного мероприятия именно их группу. Поэтому во время и после демонстрации велено было не потреблять спиртные напитки и к деканату явиться празднично одетыми, в галстуках.
Студентам группы, в виде исключения, по предъявлению студенческого билета, будет предоставлена возможность пообедать в зале профессорско-преподавательского состава. Последнее было весьма важно, поскольку обед в студенческом зале отнимал более часа, и то если удачно сядешь к расторопной знакомой официантке. Студенческий обеденный зал, так же, как и шестикоечная, храпящая по ночам комната, еще одна спартанская трудность, на которую Митенька себя добровольно обрек. Сидишь на колченогих, расшатанных табуретках в капустной духоте, жадно провожая взглядом пробегающих мимо потных официанток, которые, как цирковые эквилибристы, несли подносы, перегруженные тарелками, исходившими общим паром и издававшими общий аромат все той же вареной капусты.
Однако стоило выйти из обеденного зала на свежий осенний ветер, пройтись по опавшей пахучей листве мимо героического танка на гранитном постаменте, и сразу же с зеленого обрыва открывался вид на большую знаменитую реку, давшую свое имя этому городу. Речное пространство огромно, только по уходящему вдаль мосту можно определить, где противоположный берег, который сливается с горизонтом, и становится понятно гоголевское неверие в возможность птиц долететь до середины. Действительно, кроме водоплавающих крикливых чаек, иных птиц не видно. В теплые вечера городские жители любят собираться у обрыва и смотреть на реку, но Митенька теперь поглядывает на этих праздных любителей снисходительно. Для него река, для него вода — это профессия. Чудесная профессия!
Недавно они, первокурсники, провели первые занятия на гидрологическом посту, здесь же неподалеку, под обрывом расположенном. Измеряли скорость течения и вертушкой и поплавком, измеряли расход воды методом площадь-скорость. Опьяняюще пахло илом, мокрым песком, под специально выданными высокими резиновыми сапогами хрустела прибрежная галька. Видела бы Митеньку мама, видела б сестричка Линочка, видела б Валя Андреева, девочка, в которую Митенька был влюблен без взаимности с восьмого класса. Впрочем, Валя — это смешное прошлое, милое прошлое.
Вот минет Митенькин первый студенческий семестр, и поедет он на зимние каникулы. Сладко мечтается, сладко думается, как будет он подъезжать зимним вечером к родным местам, как увидит он вереницу знакомых, запорошенных снегом елок, как остановится поезд на последнем пригородном полустанке, как потянется длинный серый забор подступающего к самой железной дороге городского кладбища, как проплывут мимо багажные склады, стоящие на путях цистерны, товарные вагоны и наконец — городской перрон с мамой, с Линочкой, может быть, с кем-нибудь из его старых друзей, узнавших о приезде. Сразу же после первых поцелуев еще в городском автобусе начнутся разговоры, рассказы... После отдыха и вкусного обеда с вином, с домашней наливкой, в гости к друзьям... Эх, хорошо все-таки жить...