— Я хочу, чтобы вы сделали пару снимков, не нужно устраивать затяжную сессию. Мои мужчины этого не выдержат, — говорила сестра, объясняя, чего хочет от всего этого.
— Отлично, вы уже выбрали место, ракурс, позы? Есть какие-то особые пожелания? — спросила Кэй, поправляя лямку фотоаппарата.
— Да ничего особо хитрого, думаю, — Кушель оглядела комнату и остановила взгляд на диване, — думаю можно расположиться на нём. Знаете, как старые добрые семейные фотографии.
— Хорошо, — кивнула прибывшая, пожав плечами, — дайте мне минут пятнадцать, я пока расставлю свет и сделаю пару пробных снимков.
Что ж, Кенни расслышал каждое слово. Если он хотел избежать неприятной процедуры — у него была только четверть часа, чтобы каким-нибудь образом сбежать. Да только не он ли сам говорил: что мужчины не бегут от опасностей? Но это не угроза, а нелепый, унизительный процесс. Он не чувствовал себя уместным для таких вещей. Сестрица тем временем, с довольным видом направилась прямо к нему. Была бы на нём шляпа, он обязательно надвинул её на серо-стальные глаза, чтобы только не видеть то, что она до сих пор держала на руках.
— Пойдём, переоденешься, — сказала она, трепля брата по коленке, пока ещё облачённой в деловые брюки, затем она повернулась к дедушке. — Займёшься сорванцом?
— Думаю, — протянул Аккерман-старший, смотря сверху вниз на мальчика, — мы сможем прийти к соглашению.
Леви лишь недоверчиво качнул головой и отступил на шаг, готовый вновь спасаться бегством. Кушель потянула брата за руку, и он нехотя встал, следуя за ней в её спальню, чтобы там облачиться в нелепые тряпки.
— Со мной зайдёшь, что ли? — он вопросительно изогнул бровь, чуть хмыкнув.
— Да чего я там не видела, — фыркнула она, протягивая костюм ему в руки, — прослежу, чтобы ты действительно её надел.
— Ты-то там всё видела, — беззлобно вернул Кенни, принимая свою участь на ближайшие пол часа. — Я потом смогу переодеться обратно?
Девушка только прыснула и подошла к туалетному столику, начала расчёсываться и закалывать тонкие волосы в какую-то причёску. Ну конечно, куда без этого.
Снимая офисный костюм, мужчина почувствовал себя крайне уязвимым. Сродни тому, чтобы снять бронежилет в разгар перестрелки. А когда закончил одеваться и взглянул в зеркало, где виднелось самодовольное лицо сестры, почувствовал себя ещё и глупым. Ему нравилась только чёрная рубашка. Нет, на такое он пойти не может.
— Нет, в этом я не выйду, — отрезал Кенни, снимая пиджак розового цвета.
— Ну пожалуйста, это же не надолго, а память останется на долгие годы, — Кушель встала и подошла к нему, стараясь переубедить.
— Память о том, что я оделся как клоун? — уточнил Аккерман. — Нет уж.
— Я сшила всё сама, в этом году такая расцветка очень модная, я же знаю, как ты следишь за своим стилем, — девушка пыталась всеми методами склонить старшего брата к этой затее.
— Сидит великолепно. Классика это стиль, а это что-то нелепое, — он закинул пиджак на кровать.
— Да и смотрится не хуже, чем сидит, — девушка отошла от высокой фигуры мужчины.
Кенни равнодушно следил за тем, как она открывает платяной шкаф, а когда повернулась к нему, то не сдержал удивленного выражения лица.
— А если так? — спросила Кушель с надеждой в глазах, протягивая вперёд шляпу.
Это была федора, выполненная из розового фетра, с вогнутой тульей и бэндом из чёрной атласной ленты, чуть загнутыми полями. Он обожал шляпы, а эта ещё напоминала ему о моде пятидесятых, что была в почёте у гангстеров. Сестра знала, на что давить. Понимая, что ведётся на дешёвый, но красивый трюк, Аккерман шагнул к ней и взял головной убор. Примерил, придирчиво смотря на себя в зеркало, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. Смотрелся он и красиво и лихо. Результат устроил его.
— Только если так, но пиджак не надену, и так полдня в нём проходил, — объявил он, беря его и закидывая на плечо, надеясь, что такой компромисс всех устроит.
— Годится, — сестра радостно сверкнула улыбкой, обнажая ровный ряд зубов. — Тогда пойдём.
Они вышли из комнаты. Дед, как и его внучка, достиг успеха. Именинник с бабочкой на шее уже сидел с крайне недовольным видом по центру дивана. Аккерман-старший сидел справа от него и что-то втолковывал, чуть склонившись и скрестив руки на груди. Леви слушал, не сводя пристального изучающего взгляда со специальных зонтов, рефлекторов.
Кей же закончила подготовку аппаратуры и жестом пригласила вернувшихся брата с сестрой занимать места. Кушель чинно села на свободное место слева от сына, напоминавшего сейчас нахохлившегося воробья. Но нужно было самую малость потерпеть, всё же это их первый семейный портрет за долгие годы. Пусть всё будет идеально.
— Ну, как ты? — спросила она, осматривая своё драгоценное чадо.
— Деда умеет убеждать, — пробурчал он, болтая ножками в туфлях, затем решительно объявил. — Но я сниму её сразу же после фотографии. Эта бабочка меня душит.
— Как хочешь, милый, — девушка сдержалась, чтобы не потрепать того по жёстким, тёмным волосам.
А то заново придётся их укладывать, больно уж они у него «непослушные». Кенни же постоял какое-то время, наблюдая за своими родными, затем прошёл к ним, обходя диван и вставая за его спинкой. Места там для него всё равно не было, но он и так стоит с ними рядом. Сестра положила руку на плечо сыну. Жест полный заботы. Повинуясь глубинному порыву, мужчина упёрся руками о резную спинку, рядом с плечом Кушель и плечом деда, немного подался вперёд, таким образом чуть нависая над родственниками.
— Надеюсь, на мой день рождения ты обойдёшься без таких затей, — наконец сказал Аккерман-старший своё мнение. — До него меньше месяца, и я хочу отпраздновать его в одиночестве.
— Да ладно тебе, старик, быстрее начнём — быстрее будем свободны, — Кенни положил руку тому на плечо и чуть сжал, призывая собраться и с достоинством перенести это «испытание». — Важный день всё же.
Он ожидал, что тот стряхнёт его крепкую руку или скажет что-то не очень приятное. Но дед никак практически не среагировал, только напрягся. Внучка, сестра и мать, наблюдавшая за этим с тревогой, облегчённо выдохнула. Хотя бы какое-то время они могут вести себя нормально, наступив гордости на горло, закрыв глаза на принципы. Её семья была вся вместе, рядом. Она была по-настоящему счастлива.
— Мы готовы, — немного взволновано объявила Кушель, принимая ровную позу и смотря прямо в объектив.
— Улыбайтесь, — серьёзно скомандовала девушка фотограф, привлекая их общее внимание.
— Она придумает что-нибудь другое, — вдруг одновременно с этим поделился Леви своими недобрыми подозрениями, сжимая ладошки в кулачки. — Уж не сомневайся.
В этот самый момент, дед и мать слегка изумлённо посмотрели на именинника. Он-то в отличие от них наряду с дядей, который лишь улыбнулся от этих слов ещё шире, не нарушил композицию, к которой они все так долго шли. Комнату озарила яркая вспышка, первым снимком запечатлев их в таком виде.