19–20 июня 2008 года.
От меня до тебя
От меня до тебяРасстояние, равное лучшей повестиБунина; равное речи в поискеФормулы; равное ночи в поездеОт Пiвденного до Киевского вокзала.Расстояние, равное «главного не сказала».
Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.Я представляю тебя, гундосого,В царстве бутылок, шторок, железных прутьев, —Спящим в купе, напротив.
Это, собственно, все, что есть у меня живого и настоящего.Ни почтового ящика, столь навязчивого, ни вящегоБагажа; я передвигалась бы, будто ящеркаВек, без точки прибытия, в идеале.Чтобы стук и блики на одеяле.
Это суть одиночества, сколь желанного, столь бездонного.Это повод разоблачиться донага,Подвести итоги посредством дольника,Ехать, слушать колеса, рельсы, частоты пульса.Чтобы ты прочел потом с наладонникаИ не улыбнулся.
Чтобы ты прочел, заморгав отчаянно, как от острого,От внезапного, глаз царапнувшего апострофа,Как в je t’aime.Расстояние как от острова и до острова,Непригодных ни для рыбалок, ни для охот.Все маршруты лежат в обход.
8 июня 2008 года.
Чёрный квартал
Майки, послушай, ты ведь такая щёлка,Чтобы монетка, звякнув, катилась гулко.Майки, не суйся в эти предместья: чёлкаБесит девчонок нашего переулка.
Майк, я два метра в холке, в моей бутылкеДергаясь мелко, плещется крепкий алко, —Так что подумай, Майк, о своем затылке,Прежде чем забивать здесь кому-то стрелки;Знаешь ли, Майки, мы ведь бываем пылкиПо отношенью к тем, кому нас не жалко.
Знаю, что ты скучаешь по мне, нахалке.(Сам будешь вынимать из башки осколки).Я узнаю тебя в каждой смешной футболке,Каждой кривой ухмылке, игре-стрелялке;Ты меня – в каждой третьей курносой тёлке,Каждой второй язвительной перепалке;Как твоя девочка, моет тебе тарелки?Ставит с похмелья кружечку минералки?..
Правильно, Майки, это крутая сделка.Если уж из меня не выходит толка.Мы были странной парой – свинья-копилкаИ молодая самка степного волка.Майки, тебе и вправду нужна сиделка,Узкая и бесстрастная, как иголка:Резкая скулка, воинская закалка.
Я-то как прежде, Майки, кручусь как белкаИ о тебе планирую помнить долго.Видимо, аж до самогокатафалка.
5 июня 2008 года.
Nevermore
Полюбуйся, мать, как тебя накрывает медь,вместо крови густая ртуть, и она заполняет плоть;приходилось тебе когда-нибудь так неметь,так не спать, не верить, взглянуть не сметьна кого-нибудь?
глянь-ка, волчья сыть, ты едва ли жива на треть,ты распорота, словно сеть, вся за нитью нить;приходилось тебе о ком-нибудь так гореть,по кому-то гнить?
ну какая суть, ну какая божия благодать?ты свинцовая гладь, висишь на хребте, как плеть;был ли кто-нибудь, кем хотелось так обладатьили отболеть?
время крепко взялось калечить, а не лечить —ты не лучше ничуть, чем рухнувшая мечеть.был ли кто-то, чтоб ладно выключить – исключить,даже не встречать?..
был ли кто, чтоб болела память, преснела снедь,ты ходила, как тать, и не различала путь —ни врагу пожелать, ни близкому объяснить —и молиться больше так не суметьникогда-нибудь.
30 мая 2008 года.
Backspace
И катись бутылкой по автостраде,Оглушенной, пластиковой, простой.Посидели час, разошлись не глядя,Никаких «останься» или «постой»;У меня ночной, пятьдесят шестой.Подвези меня до вокзала, дядя,Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть —Я одна, как смертник или рыбак.Я однее тех, кто лежит, застигнутХолодом на улице: я слабак.Я одней всех пьяниц и всех собак.Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,Что, похоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терлаОбодок стакана или кольцоИ глядела в шею, ключицу, горло,Ворот майки – но не в лицо.Вот бы разом выдохнуть эти сверла —Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала(желобок на лезвии – как игла),Чтобы я счастливая побежала,Как он довезет меня до угла,А не глухота, тошнота и мгла.Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,Баловала и берегла.
~ 4 ~